После отбоя коммунисты и комсомольцы снова собрались в кубрике. Командир и комиссар пришли вместе.
— Продолжим собрание, — негромко предложил Стрельник.
По его суровому взгляду, по насупленным бровям все поняли: комиссар расстроен.
— Комсомолец Удович, — начал Стрельник, — снова грубо нарушил воинскую дисциплину. Он без разрешения сошел на берег. Не явился по боевой тревоге на свой пост… А ведь мы предупреждали его, и не один раз. Он обещал, каялся — и снова обманул.
Негодование охватило всех собравшихся.
— До каких пор он будет позорить нас! — выкрикнул Алексей Караваев.
— Гнать его из комсомола! — поддержал Пелевин.
— Мало! Морду надо бить за такое! — не вытерпел Иван Быльченко и поднял над головой увесистые кулаки.
Слово попросил секретарь комсомольской организации Георгий Бессонов.
— Мы на бюро уже обсудили недостойное поведение Удовича и приняли единогласное решение исключить разгильдяя и пьяницу из комсомола. Он позорит наш корабль и свое матросское звание.
— Правильное решение, — подтвердил командир. — Дело о самовольной отлучке, а вернее, дезертирстве Удовича будет передано в трибунал.
В кубрик спустился рассыльный. Он вручил старшему лейтенанту Шестакову бланк только что принятого семафора. Прочитав, командир передал бланк Стрельнику.
— Нас с комиссаром вызывают в штаб дивизиона, товарищи, — сказал Шестаков. — Закрывая собрание, я хочу еще раз напомнить вам, что через несколько дней наш корабль заступит в боевой дозор. Я уверен, личный состав «Тумана» с честью выполнит эту задачу. Мы с комиссаром надеемся на вас, товарищи коммунисты и комсомольцы! Вы — наши самые надежные помощники.
…Под вечер на «Туман» доставили подарки от тружеников тыла.
В кубриках и на верхней палубе оживление. Еще бы! Кто из фронтовиков не помнит той торжественной минуты, когда ему вручали подарки из далекого тыла: любовно вышитый кисет с махоркой, вязаные рукавицы, теплые носки или пару украшенных незатейливыми цветами платочков. Этот простой и скромный подарок был дороже всего на свете. В нем воины видели горячую любовь Родины, отеческую заботу народа.
— Кто бы ты ни был, — читал вслух вложенное в посылку письмо командир отделения химистов Владимир Поляков, — я твоя мать. Я благословляю тебя, мой сын, на бой за нашу землю. Пусть всегда тебя согревает моя материнская любовь и ласка…
— Вот это девушка! — восхищался рулевой Саша Пелевин, показывая товарищам фотокарточку девушки с веселыми, озорными глазами. — Красивая… И план на двести процентов выполняет. Молодчина!.. Как в такую не влюбиться!..