И когда Таня перестала бегать от витрины к витрине, я поймала ее и крепко обняла, прошептав:
– Я так по тебе соскучилась.
Мне хотелось плакать. Я соскучилась по дому и по себе прежней – беззаботной, не знавшей, что я хуже других, толстая и чем-то обделенная. В той моей жизни все было проще и понятнее. И больше всего меня пугало, что новая моя жизнь поглощала меня, изменяла и словно полировала, затем слой за слоем наносила позолоту.
Все утро я проверяла телефон и в аэропорту, а потом и в торговом центре пыталась найти точки с бесплатным вай-фаем, чтобы посмотреть, не ответил ли мне Лис.
Но ни в аэропорту, ни в торговом центре я сообщения от него не получила. Мне не хватало его и очень хотелось разделить мою радость от приезда подруги с ним. Откинув неловкость, я написала ему:
«Привет! Ко мне приехала подруга, помнишь, я рассказала тебе о ней?! Как думаешь, могли бы мы все вместе сходить в ближайшее кафе? Может, тебе уже сняли гипс? А если нет, я помогу тебе, обопрешься на меня, чтобы дойти до кафе! Жду ответа!»
Но ответа все не было. Днем, пока мы сидели в кинотеатре, мне позвонил Данила и пообещал присоединиться к нам с Таней вечером.
Мы встретились у Спаса на Крови и после краткого знакомства пошли прогуляться в Летний сад.
Таня любознательно расспрашивала Данилу о том о сем, и мне от ее некоторой назойливости было неловко. А еще мне было стыдно за эту самую неловкость. Мысли, что я веду себя так, словно чем-то лучше Тани, меня напрягали.
А Таня с Данилой тем временем совершенно спокойно общались.
– А ты знал, что Теф начиная с пятого класса каждый год побеждала в беге в мешках? – с гордостью поведала Таня. – У нас в городе часто на площади устраивают гулянья и соревнования.
– Нет, она мне не рассказывала. – Данила засмеялся, посмотрев на меня. – Хотел бы я посмотреть на тебя в мешке!
Я лишь вздохнула. Таня тут же вспомнила еще о какой-то моей нелепой победе.
Мне казалось, что все эти новости из города, о котором он никогда не слышал, и сведения обо мне из детства ему совершенно не интересны. Я даже попыталась намекнуть Тане:
– Танюш, да здесь этим никого не удивишь.
Но Таня обиженно воскликнула:
– Да что с тобой, Теф! Это же было. Почему не рассказать! Если бы ты больше рассказывала о себе, то в школе к тебе бы по-другому относились, правда, Даня?
Он пожал плечами. А я чуть не рассмеялась, представив, как захожу в класс и сообщаю Кире и остальным, что я пятикратная победительница бега в мешках. Представляю, что бы они мне на это сказали. Представляю, какой оглушительный хохот бы стоял. Тут не как дома, здесь все по-другому, только разве Тане понять? Она думает, как недавно думала я, достаточно быть милой, приветливой, искренней, и люди обязательно рассмотрят тебя под старым пальто, ободранными ботинками и с немодной прической. Никому не будет дела до твоей внешности, твоих лишних килограммов и прочего. Но правда в том, что это ложь. Всем есть дело до всего на свете и до чего им дела быть не должно. Люди противно устроены!