Помимо прочего, Андерсон учил меня бужировать мочеиспускательные каналы у стариков, страдавших сужением уретры (последствие недолеченной гонореи). Сам он очень любил цистоскопировать больных, то есть вводить цистоскоп в мочевой пузырь и через систему линз изучать его. У цистоскопа с двух сторон от оптической системы имеются две трубочки, заткнутые резиновой пробкой. Через них вводятся тонкие катетеры, которые можно провести до самых почек. Как-то раз Андерсон ввел цистоскоп одной больной и прильнул правым глазом к увеличительной системе. В этот момент женщина закашлялась, натужилась, резиновая пробка выскочила, и больная помочилась Андерсону в правый глаз. То, что он сказал по этому поводу, в печати привести невозможно.
Терапевтических больных Андерсон просто передал мне, и я был окружен тифом, паратифом и сыпняком, лихорадкой денге, возвратной лихорадкой, амебной и бациллярной дизентерией, пернициозной анемией, которую в то время не умели лечить, и прочими прелестями. Инфекционные больницы принимали только дифтерию, оспу, холеру и, кажется, скарлатину, поэтому дифтерии, например, я ни разу толком не видел и как-то раз послал одного ребенка в инфекционную больницу, потому что у него была температура и белая пленка в горле. На другой день звоню дежурной сестре и слышу в ответ, что ребенок здоров. «А белая пленка?» - спрашиваю я упавшим голосом. «Это не белая пленка, доктор, - отвечает сестра, вкладывая как можно больше яда в слово «доктор», — это овсяная каша».
Еще я хорошо помню случай с португальцем Эстрада. У него был рак легкого. Андерсон сказал мне: «Я считаю, что больным надо в этих случаях сразу же говорить правду. Они перестают бороться за свою жизнь и умирают скорее, что лучше и для них, и для их близких». Мы пошли вместе в палату, где лежал Эстрада. Андерсон подошел к нему и сказал «Послушайте, Эстрада. У вас рак легкого. Сделать мы для вас ничего не можем. Но я вам дам столько морфия, сколько вы захотите, чтобы чувствовать себя хорошо». Мы вышли и пошли в следующую палату. Через пять минут вбежала сестра: «Доктора, скорее к Эстрада». Мы вернулись. Оказалось, что Эстрада, как только мы вышли из палаты, схватил ножницы и всадил их себе в область сердца. В сердце он не попал, но пропорол плевру, и ему пришлось накладывать швы. Не всем, видимо, можно говорить правду.
С отъездом Андерсона и закрытием моего кабинета наступила вторая стадия моей врачебной деятельности - в Лаборатории медицинских анализов у доктора Лемперта, а еще через полгода мне предложили место в английской врачебной фирме «М» - «Доктор Маршалл и партнеры», о которой я уже упоминал. Эта фирма обслуживала муниципалитет международного сеттльмента, полицию, пожарные команды, все английские фирмы, а также все английские и скандинавские суда.