Разошлись в три утра. Юстас одолжил мне свою машину с шофером-малайцем, чтобы добраться до корабля, и предупредил, что здесь, если иностранец едет один, сидеть рядом с шофером-малайцем не принято. Как праздновали Новый год у нас на корабле, не знаю.
В Сингапуре мы простояли девятнадцать дней. Сначала была забастовка докеров, и они не грузили резину, потом пошли дожди и резину грузить было нельзя. Затем погрузили большой ящик с питоном для лондонского зоопарка.
В Сингапуре мы потеряли нашего веселого Миллера. Накануне отплытия из Шанхая Миллер, инженер авиации английской авиационной компании, получил приказ о переводе в Лондон и срочном прибытии на новое место работы. Он мог лететь самолетами своей компании Шанхай -Гонконг и Гонконг - Лондон, в худшем случае - пятнадцать суток плыть на океанском лайнере Шанхай - Лондон. Но Миллер решил изобразить из себя наивного простачка и купил билет на корабль, который на тот же путь затрачивал более двух месяцев. Миллер не торопился на новую работу, и судьба жестоко его за это наказала. А случилось вот что. Из Батавии (Джакарты) пришел и встал рядом с нами большой голландский лайнер «Боиссевайн». Мы пошли посмотреть, что он собой представляет: делать все равно было нечего. Миллер пригласил нас в бар лайнера, собираясь угостить голландским джином, чтобы мы убедились, какая это дрянь по сравнению с английским джином. Лайнер был намного больше нашего корабля. Мы долго блуждали по широким, выложенным паркетом коридорам, в которых на полу, поджав ноги, сидели индонезийские слуги в пестрых национальных костюмах, и наконец мы попали в бар - большое помещение с длинной стойкой. Наше нахальное появление на чужом корабле никого не интересовало, для индонезийских барменов было достаточно, что пришли белые джентльмены. Миллер заказал всем по порции голландского джина «Боле» с тоником - газированной водой с добавлением небольшого количества сахара и хины. Многие живущие в тропиках иностранцы пьют джин с тоником из-за того, что хина предупреждает малярию. Чушь, конечно. В стакане тоника хины столько, что не хватит вылечить от малярии и даже малярийного комара. Однако в такой микроскопической дозе хина придает напитку еле уловимый приятный вкус горечи.
«Вот видите, джентльмены, - сказал Миллер, когда мы сделали по глотку, - какая это дрянь по сравнению с английским джином «Гордон». Только такие дураки, как голландцы, могут глотать эту отвратительную жидкость».
«О, хелло, Миллер!» - раздался вдруг за нами голос. Мы обернулись. Миллер встал: «Доброе утро, сэр», - ответил он подошедшему господину. - «Что вы здесь делаете? А, плывете на «Сити оф Лакнау». Ну, я вижу, вы сейчас заняты с этими джентльменами. Не буду вам мешать. Завтра в десять часов зайдите ко мне в офис», - холодно проговорил господин, в знак приветствия поднял указательный палец вверх и вышел. Миллер пробурчал: «Проклятье!» - и, заказав двойную порцию джина, выпил ее залпом.