– Да? – удивился Джон. – Я ничего не знаю о них уже много лет. Не хотелось бы и начинать.
– Отец твой умер два года назад, а брат сейчас болен, и весьма серьезно. Он женился, работает в университете обычным преподавателем математики. Кстати, он тоже разругался с родными, которые не позволяли ему жениться на женщине старше себя на пятнадцать лет, да еще и с ребенком.
– Понятно, – усмехнулся Джон. – Я ушел, потому что мне не дали заниматься любимым делом. Брат сорвался позже, когда ему не дали жить как хотелось. Как же они любили командовать судьбами людей! – Актер усмехнулся, закуривая сигарету.
– Ты очень много куришь, – отметил Теодор вскользь.
– Еще скажи, что у меня испортится цвет лица.
– Нет, это не про тебя, – засмеялся продюсер, – с внешностью у тебя все в порядке.
Друзья в первый раз заговорили о семье Джона. Теодор тогда бросил зерно сомнения в душу актера, напомнив о том, что тот долго и мучительно пытался забыть.
Второй разговор произошел несколько позже, Теодор сообщил, что Клавдия Васильевна тоже умерла, а брату требуется пересадка сердца. Джон молча вручил ему одну из своих многочисленных кредиток, и Теодор его понял – с годами они научились без слов понимать друг друга. Операция в лучшем израильском центре кардиологии была сделана, как сообщил потом своему подопечному продюсер, но прожил Владислав всего два месяца. Последняя ниточка, связывающая Джона с Родиной, оборвалась.
К тому времени, несмотря на молодой возраст (ему исполнилось тридцать семь), он уже достиг вершины в своей специальности и в денежных гонорарах. На тот момент Джон снялся в картине на основе библейской притчи и на волне своего личного горя сыграл так, что потом зрителям становилось плохо в зале. А после этого он принял решение навсегда уйти из кино.
В тот вечер к нему снова явился Теодор, и друзья, как обычно, больше молчали, чем разговаривали. Конечно, любой продюсер начал бы говорить актеру:
– Да ты с ума сошел! Это же твоя жизнь! Ты так долго к этому шел! Был проделан такой путь! Уйти сейчас никак нельзя. У тебя – пик! У тебя – расцвет! Нет даже и намека на снижение интереса к тебе! Ты еще пацан по меркам мужского возраста, такие актеры, как ты, с таким-то талантищем, интересны до глубокой старости. Ну хорошо, не захочешь стареть на экране и выглядеть жалко – уйдешь. Но через двадцать лет. Сейчас слишком рано! А как же твои поклонники? Их целая армия по всему свету! Фильмы с твоим участием постоянно бьют все рекорды кассовых сборов! Люди готовы платить деньги за тебя, и это надо ценить и уважать. Ты должен играть для них! – так сказал бы любой продюсер, но не друг. А Теодор вместо этого выпил порцию любимого виски, закурил свою любимую сигару и произнес: