- Иди сюда, – пригласил я, протягивая руку.
Она пританцовывала вне досягаемости. Отбросив простыню, я вскочил на ноги.
- Лежать, мальчик, - дразнила она, бросаясь бежать вокруг дивана.
Я сжал член в кулак, силой поглаживая его от основания до самой головки, пока следовал за ней к гостиной.
– Так не пойдет.
Ее глаза искрились от смеха.
- Ева…
Она схватила что-то со спинки стула и побежала к двери.
- Увидимся внизу!
Я рванулся к ней, но не успел, очутившись лицом у захлопнутой двери.
– Твою мать.
Я почистил зубы, надел плавки и футболку, и последовал за ней. Я явился последним, обнаружив что остальные уже сидят за кухонным островом с аппетитом уплетая завтрак. Мельком обнаружил, что уже почти полдень.
Взглядом я нашел Еву, сидящую на патио с телефоном возле уха. На ней было белое подобие юбки. Я заметил, что Моника и Лейси обе были одеты так же: частично прикрыли купальник, едва вообще что-то скрыв. Как и я, Кэри, Стентон и Мартин были в шортах и футболках.
- По субботам она всегда звонит отцу, - сказал Кэри, следуя за моим взглядом.
Я наблюдал за женой в течение долгой минуты, ища любые признаки страданий. Она не улыбалась, но и не выглядела расстроенной.
- Держи, Гидеон, - Моника поставила тарелку с вафлями и беконом передо мной. – Будешь кофе? Или, может, шампанское с апельсиновым соком?
Я снова взглянул на Еву, прежде чем ответить.
– Черный кофе – самое то, спасибо.
Моника направилась к кофеварке на столешнице. Я присоединился к ней.
Она улыбнулась мне, ее губы окрашены в тот же розовый цвет, что и бретельки на купальнике.
- Хорошо спал?
- Как убитый, - что было правдой, хотя это было чистое везение. Все члены семьи, без сомнения бы проснулись от того, что мы с Евой дрались, когда бы она изо всех отбивалась от меня, спящего и видящего сон, что она – это кто-то другой.
Взглянув через плечо на Кэри, я поймал его мрачный взгляд. Он видел, что может случиться. Он не доверял мне с Евой больше, чем я не доверял себе.
Я схватил еще одну кружку из шкафа Моники.
– Я сам сделаю, - сказал я ей.
- Ерунда.
Я не стал спорить с ней. Я позволил ей налить свой кофе, а затем наполнил чашку для моей жены. Добавив для Евы сливки, я схватил за ручки обе кружки в одну руку. В другую взял поданную мне Моникой тарелку и направился во внутренний двор.
Ева посмотрела на меня, когда я поставил все на стол рядом с ней и уселся на соседнее кресло. Она распустила волосы. От ветра белокурые пряди порхали вокруг ее не накрашенного лица. Я любил ее такой: естественной и натуральной. Сейчас – она мой собственный кусочек рая на земле.