– Он великолепен, – заявил Марей.
– Правда?
Склонившись над колыбелью, Бельяр вытирал рот сына кончиком тонкого батистового платка.
– Ученый, – сказал Марей. – Сразу видно.
– Бедняжечка! Надеюсь, что это не так, – воскликнула мадам Бельяр.
Инженер выпрямился, задумчиво посмотрел на спящего младенца.
– Пусть будет, кем хочет, – прошептал он, – только бы был счастливее нас!
– Неблагодарный! – сказал Марей. – Тебе ли жаловаться…
И, повернувшись к его жене, продолжал:
– Ну и ненасытный у вас муж. Я бы не отказался поменяться с ним.
Улыбнувшись, он взял Бельяра за руку.
– Не обращай внимания, старина. Я заговариваюсь.
– У вас усталый вид, – заметила мадам Бельяр. – Идемте… ужин готов. Если слушаться Роже, так весь день и проведешь в этой комнате.
– Правда, – сказал инженер, – ты что–то совсем расклеился. Что–нибудь не ладится?
– Да нет. Все идет прекрасно.
– Как следствие?
– Двигается потихоньку.
Они перешли в столовую, и Марей забыл о своих заботах. Он любил Роже и Андре, эту нежную скромную молодую женщину, обожавшую своего мужа. Через несколько лет после окончания войны Андре бросила учебу, вышла замуж за Бельяра и с тех пор довольствовалась тем, что жила подле него.
– Думаешь, это так весело – женщина, которой ты внушаешь робость, – пожаловался как–то Бельяр, совсем заскучав. – Во время войны было хорошо.
– Может, еще скажешь, что жалеешь о жизни в подполье, о секретных заданиях, обо всяких передрягах, выпавших на нашу долю, – вздохнул Марей.
Нет, Бельяр, конечно, ни о чем не жалел. Но он не был, подобно Сорбье, одержим страстью научных открытий. У него оставалось время на то, чтобы читать, бывать в гостях, слоняться просто так, разъезжать. Порой он звонил Марею.
– Я тебя увожу.
– Куда?
– Куда пожелаешь. Хочется взглянуть на людей.
Они отправлялись в театр или молча ехали куда глаза глядят.
– Знаешь, чего тебе недостает? – говорил Марей.
– Знаю, знаю… сына… Но у Андре никогда не будет детей.
И вот чудо свершилось. Появился ребенок, он был тут, в соседней комнате, и взгляд у Бельяра стал совсем иным. Да и сам он, казалось, помолодел, но в то же время стал каким–то озабоченным. Он поглядывал на свою жену с удивлением, пожалуй, даже с недоверием.
– Извините, что я смотрю на часы, – сказал Марей, – но мне должны позвонить.
– Здесь ты у себя дома, старина. Не стесняйся. Кстати, как там с этим шофером?
– Пока на свободе, только ненадолго. У меня есть его адрес. Я даже осмотрел дом, где он живет.