Андре без конца вскакивала, чтобы присмотреть за новой служанкой, которая громыхала кастрюлями на кухне, и Бельяр стал нервничать.
– Почему же ты его не арестовал? – спросил он.
– А за что его можно арестовать?
– Если он украл, убил…
– Ну–ну… У меня нет никаких доказательств, а мы сейчас живем не в годы оккупации.
– Жаль!
Картошка подгорела. Салат… и в самом деле, забыли салат. Расстроенная Андре снова исчезла.
– Я выгоню эту девчонку, – проворчал инженер.
– Этим ты ничего не добьешься, – сказал Марей. – Ты свободен сегодня вечером?
– Конечно.
– Можешь ты расстаться со своим сыном… ну, скажем, часа на два?
– Болван.
– Ладно. Я тебя увожу… Мы сменим Фреда и будем наблюдать за Монжо. Вспомним молодость. Кто знает? Может быть, он наведет нас на крупную дичь.
Зазвонил телефон, и Марей вытер рот салфеткой.
– Скажи своей жене, что мы уходим.
Он кинулся в гостиную. Звонил Фред.
– Ничего нового?… Прекрасно. Сейчас я тебя освобожу… Ну скажем, в девять часов. Ты успеешь поужинать… Хорошо… Спасибо.
Вернувшись в столовую, Марей понял: Андре уже знает, что они уходят.
– Я похищаю вашего мужа, но ненадолго, – пошутил комиссар. – Он может мне помочь…
Помочь? Нет. Марей заранее знал, что ничего не случится, что слежка превратится в прогулку, но ему вдруг захотелось вновь пережить вместе с Бельяром забытые минуты. И он угадывал, что Бельяр со своей стороны тоже испытывал радостное возбуждение. Маленький заговор мужчин, который надо было скрыть от Андре. Конец ужина прошел довольно весело. Бельяр вдруг стал красноречивым. Он разгорячился, торопил Андре. Ему не терпелось поскорее уйти, и жена не могла сдержать улыбку. Пока Андре ходила за бутылкой коньяка, Бельяр спросил, наклонившись к другу:
– Ты по–прежнему думаешь, что речь идет о шпионаже?
– Ничего я не думаю. Ясно только одно: Монжо на кого–то работает.
– А если шпионаж тут ни при чем?
– Зачем же тогда Монжо понадобился этот цилиндр?
– Ты думаешь, цилиндр именно у него?
– Откуда я знаю? Пока что я чувствую какую–то связь между Монжо, цилиндром и неизвестным, которого надо найти. Вот и все. Какого рода эта связь, я не знаю. Но в том, что она существует, я не сомневаюсь, и это уже неплохо.
Бельяр наполнил рюмки.
– За малыша и его маму, – сказал комиссар.
– Я готов, – объявил Бельяр.
Спустилась ночь, душная ночь большого города, изнемогающего от жары.
– Помнишь… – начал Бельяр.
Да стоило ли об этом говорить? Они втиснулись в малолитражку с еще не остывшей крышей. Хорошо было ехать вот так, плечом к плечу. Исчезло вдруг все: семья, работа. А то, прежнее, вернулось. Недоставало, быть может, лишь ощущения опасности. Да и то, как сказать. Вдруг запылает небо на горизонте? Или, попросту говоря, вдруг Монжо заупрямится? Вдруг он предпримет что–нибудь невероятное? Ведь они так мало, так плохо его знают! Но все это неважно. Марей вкушал сладость этой минуты, отданной дружбе и воспоминаниям. Он похлопал ладонью Бельяра по колену, Бельяр улыбнулся, зажег сигарету и сунул ее в рот комиссару.