– Ты считаешь, что я должен был ему уступить? – сердито спросил Мэдвиг.
– Этого я не считаю. Просто ты должен был оставить ему путь к отступлению. Нельзя было загонять его в угол.
Мэдвиг нахмурился еще больше.
– Я ничего не знаю о том, как ты дерешься, Нед. Я знаю только одно: когда загоняешь человека в угол, его надо прикончить. До сих пор такой метод всегда срабаты вал. – Он слегка покраснел. – Я, конечно, не Наполеон и не какой–нибудь великий человек, но я достиг своего положения сам, без всякой помощи. Ведь я начинал посыльным у Пекки Флада. А посмотри, кто я теперь!
Нед допил пиво.
– Я же говорил, что бесполезно тебе объяснять. Пусть будет по–твоему. Считай, что то, что годилось тогда у Пекки, сойдет и сейчас.
Раздраженный тон Мэдвига не скрывал его смущения.
– Ты не очень высокого мнения обо мне как о политическом боссе? Так ведь, Нед?
Теперь покраснел Нед.
– Я этого не говорил, Поль.
– Но ведь к этому все сводится, – настаивал Мэдвиг.
– Нет. Но на этот раз, мне кажется, тебя обошли. Сначала ты позволил этой семейке Генри уговорить себя поддержать сенатора на выборах. Вот когда у тебя была возможность уничтожить загнанного в угол врага. Но случилось так, что у этого врага есть дочь, и хорошее положение, и все такое прочее. Вот ты и…
– Прекрати! – рявкнул Мэдвиг.
С лица Неда исчезло всякое выражение. Он встал и со словами «мне пора» повернулся к двери.
Мэдвиг вскочил следом за ним и, положив ему руку на плечо, сказал:
– Подожди, Нед!
– Убери руку, – сказал Нед, не оборачиваясь.
Мэдвиг повернул Неда к себе.
– Послушай, Нед, – начал он.
– Пусти, – сказал Нед. Его губы побелели. Лицо окаменело.
Мэдвиг схватил его за плечи.
– Не будь идиотом… Ведь мы с тобой…
Левый кулак Неда пришелся как раз по губам Мэдвига. Тот опустил руки и отступил. Какое–то мгновение он стоял, открыв рот с выражением крайнего удивления на лице. Затем его лицо потемнело от гнева, а зубы сжались так, что на нижней челюсти вздулись желваки. Сжав кулаки, он подался к Неду. Нед потянулся за тяжелой стеклянной кружкой. Теперь он стоял лицом к лицу с Мэдвигом. Полные ярости, немигающие темные глаза не отрывались от голубых глаз Мэдвига.
Так они стояли друг против друга на расстоянии метра, один – светлый, высокий, очень сильный; другой – темноволосый, темноглазый, высокий и мрачный, и мертвую тишину комнаты нарушало лишь их дыхание. Из бара по другую сторону тонкой двери не доносилось ни звука – ни звона стаканов, ни шума голосов, ни всплеска воды.
Так прошло две минуты. Нед опустил руку и повернулся спиной к Мэдвигу. Лицо его не изменилось, только в глазах, которые уже не смотрели на Мэдвига, погас гнев. Они стали жесткими и холодными. Он неторопливо шагнул к двери.