Отметив, что ноги всё-таки, немного, затекли…
Дом оказался небольшим, состоящим из двух половин. Жилая: на первом этаже — коридор, прихожая, ванна, туалет, маленькая кухня с отопительным котлом и зал, где мы вчера смотрели телевизор. На втором этаже — две комнаты. Побольше — сестёр и поменьше — мамы Юн Ми. На второй этаж ведёт неширокая лестница в один пролёт. Кроме жилой половины, в доме есть ещё и «производственная часть». Кафе, с оптимистичным названием — «Весёлый цыплёнок». Оказывается, я неправильно понял Сун Ок, когда она мне рассказывала о семейном бизнесе. Не магазин у её мамы, а точка общепита. Зал на двенадцать столиков, кухня. Подсобки с холодильниками, стеллажами с коробками продуктов и мешками с картошкой и луком. Ещё есть небольшой склад с выходом на улицу, в котором опять же на деревянных поддонах вдоль стен складированы продукты, упаковки с напитками, тазики и какой-то — хлам не хлам. В углу склада, у самых подъемных ворот, я заметил «мотик», замотанный куском толстой непрозрачной полиэтиленовой плёнки так, что было видно только его заднее колесо и блестящий железный ящик на багажнике.
— Твой скутер, — сказала Сун Ок, заметив, что я смотрю на него, — на котором ты разбилась. Он сломан. Мы его так и поставили, как его привезли с места аварии.
— Да-а? — заинтересовался я, — мой скутер? А как я вообще попала в аварию? Я ведь до сих пор не знаю. Расскажи!
— Ты делала доставку. Три порции острых жареных крылышек, шесть банок пива и три кимчхи. Я тебе их и упаковывала. А когда ты уже возвращалась, в твой скутер врезалась машина.
— То есть, виноват водитель машины?
— Да, полиция считает что так.
— И что? Что ему за это будет?
— Да ничего. В полиции он заплатил штраф, а мама подписала с ним договор об урегулировании разногласий. Он обязался оплатить твоё лечение, а за это мы не будем подавать на него в суд.
— Вот как?
— Да. Мы сначала хотели засудить его, чтобы он получил сполна. Но потом, когда выяснилось, что ты жива и нужны деньги на твоё лечение, мама подписала этот договор. Это известный человек. Он не хотел судебной огласки. Поэтому, он сразу заплатил десять тысяч долларов и обязался платить ещё, если потребуется.
— Понятно, — кивнув, сказал я.
— Если бы не ты, то мы бы подали в суд, — скрестив на груди руки и нахмурившись, сказала Сун Ок, — терпеть не могу богатеньких! У которых полно денег и хитрых адвокатов. Всегда они выкрутятся. Но твоё здоровье было важнее справедливости. Поэтому мы так и поступили.
— Я всё поняла. Всё нормально, — сказал я и спросил, — Сун Ок, а как у нас с деньгами? На что мы живём? Есть ли долги?