Глава 37. Пропавшая экспедиция
На письменном столе Закатова лежало толстое письмо, пришедшее из Учура. Семён Охлопков передавал ему привет от всех своих родных и писал, что ему предложили новую должность, но он пока не решил, как ему поступить. А главное, из-за чего он отправил это письмо — умер старик Попов.
«Перед смертью старый старатель рассказал о пропавшей экспедиции, которой ты интересовался, — писал он красивым убористым почерком. — Дед Фёдор говорил, что вначале Гошка, то есть, мой дед, не хотел о ней даже слышать, всё ходил вокруг да около, а когда хорошенько подпили, он всё у него выведал. Узнав об экспедиции, дед нашёл её следы. Хотел, как мне сказал, поживиться добром, зазря брошенным в тайге.
А погибла та экспедиция из-за того, что на геологов напали недобитые пепеляевцы. По словам моего деда, геологи будто бы сами вышли на базу, где они отсиживались. Случайно живым остался только мой дед. Как он рассказывал Попову, отстал по дороге. Говорил, что из болота вытаскивал подстреленную утку. Так вот, он шёл сзади, когда раздались винтовочные выстрелы, и, поняв, что геологи нарвались на бандитов, со страху дал дёру.
Бросив всех, убежал, куда глаза глядят — только его там и видели. Вот поэтому мой дед никогда не рассказывал про своё участие в той экспедиции. Стыдно было. А потом, видно, духу не хватило, чтобы сообщить в соответствующие органы о случившейся трагедии. И так про ту экспедицию никто бы не узнал, если бы он не проболтался своему другу».
От прочитанного у Фёдора перехватило дыхание. Теперь он понял, что к смерти экспедиции Кравцова китайцы не имеют никакого отношения. Ему стало не по себе, что плохо подумал о Ване.
«Вот тебе подарок! А я тут сгоряча посчитал его душегубом, и всех китайцев „причесал“ под одну гребёнку. Досталось даже внуку. Да, нехорошо получилось, нельзя рубить с плеча…»
Он снова вернулся к письму.
«Фёдор Алексеевич, кстати, просил у тебя прощения за то, что не рассказал, как было всё на самом деле. Говорил, что смолодушничал».
Эту строчку Фёдор перечитал несколько раз, и вначале даже не понял, кто такой Фёдор Алексеевич. Только потом сообразил, что это старик Попов.
«Сильный был дед, ничего не скажешь. Прожил тяжёлую трудовую жизнь».
Слёзы выступили на глазах сами собой. Вытащив носовой платок, он стал читать дальше.
«Старик не смог сказать об экспедиции ещё и потому, что рядом был Гошкин внук, то есть я, — уточнил в письме Семён. — Гошку, говорил, не хотел подводить. На его месте, может быть, и я бы сбежал. Сам знаешь, — у страха глаза велики».