Для постройки лодок Брукс организовал две бригады. В одну он вошёл сам и два техника. Вторую — возглавил Потехин. Первая бригада заготавливала лес, пилила доски, а потехинские мужики собирали лодки, придавая им нужную форму.
Когда закончили последнюю лодку, небо затянуло плотными серыми тучами, пошёл мелкий дождь.
Вопрос с Безымянным прииском решился как-то сам собой. После того, как пришли анализы, можно было рапортовать о полученных результатах, и Фёдор уже думал о публикации очередной научной статьи в самом престижном журнале, когда его вызвал Федотов.
— Фёдор Степанович, теперь нужно подтвердить твои выводы у независимых специалистов и только после этого мы сможем заявлять об открытии древнего золота. — В глазах Федотова промелькнул корыстный огонёк. Любое открытие привлекало к себе пристальное внимание специалистов, а такое, как это, могло претендовать на сенсацию. — В Ленинграде есть такая Нинель Захаровна Петрова — это светило нашей отечественной геологии, учёный с мировым именем. Бабка всю жизнь занимается самородным золотом, а недавно издала свой фундаментальный труд, в котором сделала обобщение по минералогии золота. Я попробую с ней договориться, чтобы она тебя приняла. Кстати, ты видел её монографию?
Фёдор покачал головой. Полгода назад единственный экземпляр книги взял Архипов из научной библиотеки геологоуправления и до сих пор не сдал. Так нередко случалось в ведомственных заведениях, где начальству разрешалось всё.
— Жду, пока он вернёт. Уже несколько раз справлялся.
— А чего ждать? Попроси сам у Максима Маратовича, я уверен, он не откажет. Не прочитав книгу, с Петровой лучше не встречаться. Бабка не простит тебе этого.
Фёдор уже знал, как учёные болезненно относятся к безразличному, а порой даже пренебрежительному отношению к своим научным трудам.
— Если будут положительные результаты, можно будет написать совместную научную статью. Скажешь ей об этом.
В Северную столицу Фёдор прилетел рано утром. После якутской зимы здесь было тепло, но промозгло и ветрено. Слякоть и сырость совсем не вязались с сухой морозной погодой, установившейся на большей территории Сибири.
Из аэропорта Закатов сразу поехал на Васильевский остров, где был институт Петровой. Над Невой висела серая завеса, дул пронизывающий северный ветер. Поеживаясь от пробиравшей сырости, он шёл по набережной, восхищаясь закованной в гранит рекой и величием открывшегося видом города. Быстро найдя нужную улицу, на которой находился геологический институт, Фёдор попал во двор. Как он понял из телефонного разговора, Петрова работала не в главном корпусе, а во «флигелёчке», расположенном в ограде. Флигелёчком оказалось обветшалое старое здание с облупившейся штукатуркой.