— Там теплее и, в конце концов, есть дрова, — говорил он пилоту, — а главное, — где-то должна быть река, по которой можно сплавиться вниз по течению. Там должны быть люди…
Он попросил у Сенькина карту, но тот отказал.
— Не могу, она секретная.
— Ну и что? — с вызовом ответил Иван. — Я только посмотрю, где мы находимся.
Будто извиняясь, пилот тихо произнёс:
— Пойми меня правильно, я дал подписку о неразглашении государственной тайны. Если узнают, меня лишат допуска к секретным материалам, а без допуска я никто — придётся уходить с работы.
— Да кто узнает? Здесь же все свои.
— Ты ошибаешься, первым меня заложит чекист. Сдаст с потрохами за милую душу — такая у него работа. Для этого он сюда и приставлен.
С трудом Иван его уговорил. На штурманской карте он увидел гриф «Секретно», подтверждавший слова пилота. В месте падения их самолёта, которое показал Сенькин, стояла абсолютная отметка 1997. Такова была высота горы, на склоне которой они находились. Вокруг стояли горы пониже, и только на севере и северо-западе вершины некоторых гор превышали две тысячи метров над уровнем моря. Внизу, примерно в восемнадцати километрах от них, как подсчитал Иван, петляла горная река со странным названием Бурхала, по которой можно было сплавиться. Но чтобы до неё дойти, надо было подняться на перевал и переправиться через небольшую речку. А до ближайшего населенного пункта напрямую было больше ста километров, по реке получалось в два раза больше. Преодолеть такой сложный путь могли только здоровые люди. Таковых среди них не было.
Вечером умер бортрадист. Весь день он стонал, но на помощь никого уже не звал. Да никто помочь ему и не мог. На следующее утро не стало пассажира Романова, потерявшего много крови. Теперь их осталось шесть человек, и двое из них не могли передвигаться. Судя по небу, затянутому плотными низко висящими облаками, улучшения погоды не предвиделось. Срочно надо было принимать какое-то решение. Увидев, что наступил критический момент, Иван предложил свой план.
Собрав все продукты и необходимое снаряжение, вышли, как только рассвело. Раненых погрузили на волокуши, которые смастерили из обшивки самолёта. Снега было почти по пояс, поэтому пришлось по очереди торить тропу. Потом по ней шли остальные и тащили тяжелые волокуши.
Было сырое утро, временам сыпал снег, закрывая ближайшие горы. Из-под снега кое-где торчали лохматые зелёные ветки, потом пошли редкие кусты кедрового стланика, а вскоре начались сплошные стланиковые заросли. Все пространство, насколько хватало взгляда, заросло высокими зелёными кустами. Первым остановился Сенькин, шедший впереди. Пробираться сквозь заросли стало невозможно, пришлось браться за топор и по очереди прорубать тропу.