Я отвернулся. Танцующий парень был прекрасен — настолько, что я поневоле чувствовал себя очень и очень невзрачным, даже несмотря на завитые волосы и длинные ресницы. Но выглядеть красиво было его работой, не моей.
И хорошей работой. Я мысленно представил себя на сцене дамского клуба и почувствовал, как на щеках выступил непрошеный румянец.
Всё-таки я предпочту уголовный розыск.
Временами посетительницы оборачивались в мою сторону, когда я проходил мимо столиков, но тут же отворачивались — очевидно, заметив мою провожатую, от которой я не отступал ни на шаг. Кое-кого сопровождали спутники-мужчины: те бросали на меня подозрительные взгляды, будто ожидали, что я посягну на их место. Я старательно не подавал виду, но мне было чересчур неловко.
Это было женское царство, целиком и полностью. Один, без сопровождающей, я был здесь непрошеным гостем.
Моя провожатая провела меня через половину зала, к ещё одной двери, и отворила её передо мной. Я перешагнул порог.
Мариэ Адель Рене Адатигава восседала в роскошном кресле посреди комнаты; полы её тёмно-красного, украшенного лиловыми и розовыми цветами и поющими птицами, платья спадали на ковёр у её ног, облачённых в изящные сапоги на невысоком каблуке. Широкие рукава спадали с обоих подлокотников кресла, открывая тонкие запястья, украшенные сияющими браслетами. Серо-голубой подворотник платья охватывал шею Адатигавы, слегка открывая её восхищённым (иных и быть не могло) посторонним взглядам. Одна из безукоризненно завитых прядей длинных тёмно-рыжих волос спадала на левое плечо. Лиловые глаза, чуть посветлее моих, пристально смотрели на меня. Губы тронула улыбка.
— Господин Штайнер! — сладчайшим голосом произнесла Адатигава. — Как я рада вновь видеть вас в добром здравии!
— Благодарю вас, госпожа Адатигава. — слегка поклонился я; наш разговор шёл по-японски. — Я тоже очень рад видеть вас. Надеюсь, ваши дела в полном порядке?
— Разумеется. — проронила Адатигава и сделала властный жест рукой: — Присаживайтесь, прошу вас. Ксения, — в её голосе прорезались стальные нотки, — забери у господина Штайнера плащ.
Я позволил моей провожатой — Ксении — снять с меня плащ, и опустился в кресло прямо напротив Адатигавы. Нас разделял низкий стеклянный столик.
Владычица преступного мира Титана-Орбитального смерила меня пытливым взглядом, задержавшись сначала на моих волосах (завивка держалась), затем на кружевах рубашки, а затем — на моих руках. Ногти чуть поблескивали, покрытые бесцветным защитным лаком. Адатигава улыбнулась ещё теплее. Её подчинённых, стоявших на почтительном отдалении от хозяйки, такая улыбка, должно быть, приводила в ужас.