Адатигава сказала, что там, возможно, я найду ответы. Но не сказала, какие именно.
Я зло отхлебнул из чашки, чудом ухитрившись не обжечь горло, и тут раздался звонок. Я скосил глаза: звонила Ямагата.
Должно быть, это что-то важное.
— Штайнер! — громко воскликнула Ямагата, стоило мне снять трубку; я поморщился. — Ты не спишь? Я тебя не отвлекаю?
— На часы посмотри, — буркнул я, — восемь вечера всего… Не отвлекаешь. Что там у тебя?
— И нечего грубить. — заявила она. — Помнишь, мы тут копии записей с камер в архивах искали, да?
— Помню. Погоди, — удивлённо сказал я, — вы что, что-то нашли?
— А ты как думаешь? — фыркнула Ямагата. — Запись с телескопов терминала Уэно. Вечером пятнадцатого. Тебе ещё интересно?
— Шутишь. — пробормотал я; это было очень интересно. — Там много?
— Специально для тебя пятнадцать минут вырезала. Всё равно больше не пролезет, только флешкой нести.
— Что там?
— Сюрприз. — довольно заявила Ямагата.
Я призадумался.
— Давай её сюда. — сказал я. — И вот ещё. Помнишь, ты упоминала что-то про взломанный банкомат?
— Помню… — протянула Ямагата. — Три дня назад взломали и обчистили, выгребли где-то миллион марок наличными; больше там не было…
— А где он был? — спросил я. — Банкомат?
— Дай вспомню… на Арсено, возле конечной трамвая номер три, — ответила Ямагата, подумав самую малость. — А что с ним тебя так интересует?
— Да так, — сказал я, — просто вспомнилось… И, Тиэко, ещё раз спасибо. Что бы я без тебя делал?
— Да что бы вы все без меня делали? — хмыкнула она. — Держи!
Передо мной мелькнула иконка нового файла, и я отбросил её к столу. Стол тут же мигнул другой иконкой — файл загружен и дожидается своей участи.
— Получил. — подтвердил я. — Спасибо.
— Спокойной ночи! — хихикнула Ямагата и отключилась. Я покачал головой — восемь вечера всего, куда уж тут «спокойной ночи»?! — и развернул полученную видеозапись на весь экран.
На экране раскинулась панорама терминала Уэно, снятая с нескольких камер под потолком; камеры смотрели прямо на галерею стыковочного узла номер четыре — У-4, как сообщал висящий под потолком указатель. Как и вчера, когда мы были тут вдвоём с Еремеевым, иллюминаторы галереи были закрыты ставнями. Шлюз стыковочного коридора не подавал признаков жизни. Табло всё так же горело красным.
Отметка в углу экрана показывала 23:30. Я включил запись.
Поначалу ничего не происходило. Была ночь; в терминале было выключено основное освещение, и аварийные лампы скрывали стыковочную галерею в полумраке. На камерах были видны круги света вдоль стен терминала, где работали лампы — и сумерки сразу за их пределами.