– Все это понятно, – в свою очередь смягчился я. – Но что я могу сделать, если действительно не в состоянии лететь, а? Или ты думаешь, что моей волей движет страх?
– Нет, я этого не говорил. Ты, кажется, уже доказал обратное.
– Тогда я не знаю, что сказать тебе еще… – выдохнул я.
– Я полечу, – вдруг сказал Бхад-ра, наездник и гость с Зеленого острова.
Откуда он вообще тут взялся? Могу поклясться, что еще несколько секунд назад в умме кроме нас были только два младших законника.
Мику-ра удивленно обернулся. И ответил медленно, с расстановкой:
– Будешь лететь? С чего вдруг?
– Ты сказал, что это нужно, разве нет?
– Да, сказал. Не тебе, правда, – прищурился законник. Не с подозрением, но с интересом. Хорошо знакомым мне хищным интересом. – Ладно, это уже любопытно. Только как насчет того, что на твоей птице нет оружия?
– Важным есть присутствие в небе дружественных наездников, ты ведь это имел в виду? Или я кажусь тебе недостаточно дружественным? – холодно, но без злобы произнес Бхад-ра.
– Нет, отчего же. Ты – чужак, и сам это знаешь, но причин тебе не доверять у меня нет. У нас нет, – быстро исправился Мику-ра. –Только вот еще вопрос: осознаешь ли ты достаточно ясно, что можешь потерять птицу или даже лишиться жизни?
– Думаешь, я так глуп? – снова ответил наездник с Зеленого острова вопросом на вопрос.
– Нет. Просто хочу, чтобы ты подтвердил это.
– Да, я понимаю это. Но это лучше, чем ждать развязки, как мы ждали на Зеленом острове. Мы дождались ее очень быстро. У вас получается чуть лучше. Так что я, пожалуй, поучаствую.
– Тогда решено, – Мику-ра коротко кивнул.
– Подожди! Это слишком опасно… для тебя, – вмешался в разговор я сам и тут же столкнулся с жестким взглядом законника. Он значил нечто вроде «не летишь сам – не мешай лететь другим!»
– Это не так уж важно сейчас. Я готов, – только и ответил Бхад-ра.
Я хотел сказать что-то еще, но не нашел, что именно.
Итак, небо над Огненным островом не будет открытым для храмовых птиц. Хоть в какой-то мере не будет открытым. Но почему-то я не почувствовал облегчения. К чувству ответственности за людей Огненного острова примешивалось чувство ответственности за чужого и почти незнакомого мне наездника. Он сам и его легкая, невооруженная и плохо защищенная птица могут оказаться напрасными жертвами – бессмысленными потерями, которые не помешают храмовым наездникам сделать свое неблагодарное дело.
И да, я чувствовал вину. Пусть даже вину мне внушил кто-то другой. Постоянно прислушивался к себе: может, я мог бы? И постоянно получал один и тот же ответ: нет, не мог бы. Выжимать травмированной ступней тугие ножные рычаги невозможно. И все равно ощущаю неосязаемое, прозрачное, но неприятное чувство вины.