Лорд Гунн вошел в круг.
— Итак, — сказал он. — Снова поражение и бегство.
Никто не ответил. Безмолвие было проклятьем само по себе. Бегство. Нет хуже слова.
— И где же он? С кем-нибудь разговаривал?
Огвай устало покачал головой. «Нидхоггур» побывал в самой гуще битвы, и на его нижних уровнях все еще пылали пожары.
«Теперь мы все злобные псы у стола».
— Так что нам делать? — спросил Гунн. — Он не выслушает меня.
— Он знает, что ты скажешь, — отозвался Огвай.
— Ждем, — сказал Скрир. Прозвище «Неторопливый Удар» являлось примером язвительности Волков — воин был быстрейшим клинком в своей Великой роте и в ходе обоих абордажей убил девятнадцать Альфа-легионеров. — Он совещается с годи, ищет путь вюрда.
— Он примарх, — пробормотал Эсир.
— И что с того? Я присягнул своим клиноком не чтецу рун, — сказал Гунн. — Я видел, как он сражался на Сорокопуте, и тот был Волчьим Королем.
— Ни один из нас не остался прежним, — заметил Огвай. — Таким, каким был на Сорокопуте.
— Мы можем все вернуть. Он должен сражаться, а не хандрить на «Храфнкеле».
Эсир встревожился, как и некоторые другие. У каждого были свои сомнения, но Русс все еще оставался повелителем Легиона.
— Так, что ты предлагаешь, Гуннар? — спросил Огвай. — Просто поскулить, чтобы тебе полегчало, или тебе есть что сказать?
Гунн медлил. Предательство так сильно распространилось по всему Империуму, что мельчайший намек на неповиновение казался опасным. По правде говоря, ярл не знал, чего хотел, кроме того, чтобы вернулись прежние времена: Русс с пламенем в сердце и проклинающий врагов с пеной на устах, и он сам подле своего господина, старый щитоносец, делающий то, для чего их создали.
Гунн попытался понять, что чувствовали другие, на что они будут готовы пойти, как склонить их на свою сторону. К тому же он знал, что слабо годился на эту роль — он был воином, собирателем черепов, а не дипломатом.
— Мы не можем бегать вечно, — сказал он, придерживаясь известной всем истины. — У нас нет карты туманности — туннели будут смыкаться и нам придется развернуться. Наступит расплата, и мы не можем потерпеть неудачу в третий раз. Мы должны найти выход.
В голосе послышалась нотка отчаяния. Он слышал ее, но не смог подавить.
— Выход будет.
Несколько голов кивнули. По воксу раздался низкий одобрительный рокот в сочетании с гортанным рычанием.
— А Волчий Король? — спросил Огвай.
Гунн твердо взглянул на него.
— Легион важнее примарха, — сказал он, ненавидя произнесенные слова, но не желая отказываться от них. — Возможно, именно этому нас учит здесь судьба.