Несколько скоростных кораблей Волков бросились к туннелю. Ярость гнала их мстить отступающему врагу, но настойчивые приказы с «Храфнкеля» вернули корабли. Для надлежащей атаки сил не было, а оторвавшись от главных сил, корабли погибнут один за другим. Битва закончилась, и хотя VI Легиону удалось выжить, возможностей для расплаты не осталось.
Последние обломки, кружась и лязгая друг о друга, покинули место битвы, дрейфуя среди кристалликов крови. Линкоры медленно отключили лэнс-установки и обесточили главные двигатели. Выжившие соединились среди дрейфующих облаков обгоревшего металла. Истерзанные корабли VI Легиона тащились рядом с нетронутыми эскортниками Первого.
Над всеми висел огромный контур «Химеры». Ее корпус потемнел от орудийных залпов, а зубчатые пики мерцали из-за перегруженных пустотных генераторов. Величественный звездный форт был подобен королю среди подданных.
Не прошло и двадцати минут после того, как смолкли последние орудия, как на мостик «Храфнкеля» прибыло радиосообщение. Оно было кратким и в то же время учтивым, какими всегда и были передачи между этими двумя Легионами.
— Командир «Химеры» приветствует и отдает честь командиру «Храфнкеля», — зашипел голос в поврежденных вокс-устройствах треснувшего командного трона флагмана. — Он требует всем кораблям остановиться, обесточить батареи, а командующему флотом прибыть на «Химеру» на совещание. По воле Императора.
К этому времени Русс вернулся на свое место. Он сидел на троне и наблюдал за лихорадочными восстановительными работами, которые шли по всему мостику. Примарх криво усмехнулся.
— По воле Императора, — пробормотал он. — И что они могут знать об этом?
Гримнр тут же вспыхнул.
— Они не знают корабль примарха? — разъярился он. — Это они должны прибыть сюда. Повелитель, я отправлю вызов.
Русс поднял руку.
— Спокойно, — устало произнес он. — Оглянись. Ты хочешь показать им нашу слабость? В любом случае они имеют право. Не мы здесь победители.
Примарх поднялся. Тяжелая работа уже началась, медицинские команды вперемешку с бригадами рабочих Механикума перевязывали, ремонтировали, помогали друг другу. Продолжали прибывать списки потерь, и по первым свидетельствам они выходили опустошительными. Легион понес серьезные потери, и масштаб урона был очевиден всем. Принять новый бой любого масштаба был бы чудом. Вырисовывалась перспектива, которая, как правильно понимал Бьорн, изводила кошмарами Русса — пропустить главную битву, оказаться на обочине войны, смотреть, как другие становятся повелителями развернувшейся войны.