Наш отец продолжает восторгаться произнесенным сыном слогом «па», но вскоре его энтузиазм несколько снижается. Наконец ребенок произносит не только слог «па», но и слово «папа». Отец снова радуется, увеличивая таким образом вероятность того, что теперь его сын будет повторять уже слово «папа». Так, через ошибки и усилия, ребенок в конце концов научается хорошо произносить слово «папа». Заметьте, чтобы это произошло, ребенку не только ничего не запрещали, но даже поощряли в его лепете, включая ошибки и искажения. То есть поощряли в том, чтобы он был немного «глупцом».
Но что произойдет, если малышу этого не разрешать? Давайте проиграем сцену сначала. Вот отец склонился над кроваткой полуторагодовалого малыша. Из детского лепета проступает слог «па». Но на этот раз отец твердо смотрит на сына и говорит: «Нет, сынок, это неправильно! Правильно будет “папа”. Повторяй за мной: Папа. Папа. Папа!»
Что произойдет в этом случае? Если бы все взрослые, окружающие малыша, действовали бы так же, он никогда не научился бы говорить. В любом случае он испытал бы большие проблемы с речью и с психологическим развитием.
Если такой вариант покажется вам уж чересчур жестким, подумайте о тех возможностях обучения новому, которых вы лишились в результате того, что ваши родители, школа, коллеги и общество, в котором вы живете, не разрешали вам быть в процессе обучения шаловливым, свободным и даже немного дурашливым. Сколько раз оставляли вы мысль попробовать что-нибудь новое из страха, что вас сочтут дураком? Сколько раз вы сдерживали естественное проявление чувств из страха, что это сочтут ребячеством? Известный американский психолог Абрахам Маслоу открыл в людях, добившихся высокого уровня реализации собственного потенциала, некое подобие «детскости» (он назвал это качество «второй наивностью»). Доктор философии, известный британский антрополог Эшли Монтегю использовал термин «неотения»[20] (от англ. neonate, то есть новорожденный) для описания таких гениев, как Моцарт или Эйнштейн. Та дурашливость, которую мы не одобряем в поведении наших друзей и в своем поведении, вызывает улыбку, если речь идет о признанных мировых гениях. При этом внутри себя мы подозреваем, что свобода в поведении и некоторая детскость могут являться ключами к успеху гения, а иногда и ключами к такому фундаментальному навыку, как умение говорить.
По легенде, когда великий основатель боевого искусства дзюдо Дзигоро Кано был на смертном одре, он созвал своих учеников и сказал им, что хочет быть похоронен в кимоно с белым поясом. Какая с виду сентиментальная история. Как это смиренно для дзюдоиста, имеющего высший в мире дан, обращаться в свои последние дни с просьбой похоронить его со знаком новичка. Но позже я осознал, что просьба Кано была продиктована не столько его скромностью, сколько пониманием жизни. В момент смерти, этой высшей трансформации бытия, все мы становимся новичками с белым поясом. Ведь если смерть делает из нас новичков, то тем более это делает с нами жизнь – снова, и снова, и снова. В своем секретном зеркале мастер, даже в момент высшего достижения и признания, видит себя как самого юного ученика, жадного до учения и не боящегося выглядеть глупо.