Как только она вошла в дверь, у нее появилось чувство, что квартира исключительно похожа на какое-то место, и почти сразу она припомнила булочную на углу улицы ее детства, булочную с полками, на которых рядами были выставлены розовые пирожные с розовой глазурью: удушливо-розовые, розовый цвет обжорства, подавляющий, вульгарный и гнусный розовый цвет!
Эта квартира была такой же. Она была розовой. Она смердела розовым!
Миссис Кромвелл, наряженная в розовый с черным халат, отворила дверь сама. Ее высветленные волосы были уложены в высокую прическу. Роксана представила, как каждую неделю эти волосы полощутся в воде с изрядной примесью пероксида. Глаза миссис Кромвелл были восковыми, бледно-голубыми; она была красива, но чересчур подчеркнуто грациозна. Ее радушие было пронзительно глубоко, а враждебность настолько быстро перешла в гостеприимство, что показалось, будто оба этих чувства были присущи лишь ее лицу и голосу и вовсе не затрагивали глубоко спрятанный внутри стержень самовлюбленности – и, в свою очередь, не были затронуты им сами.
Но для Роксаны все это оказалось на втором плане – она не могла оторвать зачарованный взгляд от жуткого халата. Этот халат был омерзительно, гнусно грязен. Четыре дюйма ткани, начиная от нижней каймы, покрывала голубоватая пыль с пола, следующие три дюйма были серыми, и только затем цвет плавно перетекал в изначальный розовый. И рукава, и воротник были по-настоящему грязны, а когда женщина повернулась спиной, чтобы вести гостью в гостиную, Роксана уверилась, что и шея хозяйки была не чище халата.
Началась трескотня разговора, и миссис Кромвелл разъяснила абсолютно все о своих вкусах и предпочтениях, о своей голове, своем животе, своих зубах, своей квартире, с оскорбительной педантичностью отклоняя любые попытки Роксаны вмешаться в ее монолог, как бы подразумевая, что получившая от жизни страшный удар Роксана желала лишь одного: чтобы течение жизни осторожно обходило ее стороной и чтобы ничего, достойного упоминания в разговоре, с ней больше не случалось.
Роксана улыбнулась. Вот так халат! А уж шея!
Прошло пять минут, и в гостиную ввалился маленький мальчик – немытый маленький мальчик, одетый в грязные розовые ползунки. Его лицо было испачкано – Роксане захотелось посадить его к себе на колени и вытереть ему нос; другие области вблизи его головы также нуждались во внимании; носки маленьких ботиночек были совершенно сбиты. Неслыханно!
– Какой прелестный мальчик! – воскликнула Роксана, лучезарно улыбаясь. – Иди ко мне!
Миссис Кромвелл холодно взглянула на сына: