– Иногда приходится торить дороги и тропы, – произнес розовощекий человек, укоризненно взглянув на Бэйли и Перри.
– Приветствую, Мартин Мэйси! – коротко ответил Перри. – И где это каменноугольное шампанское?
– Куда спешим? Это же вроде не налет. У нас вечеринка!
Перри покорно сел и с неудовольствием оглядел галстуки.
Бэйли не спеша открыл дверцу шкафа и извлек шесть симпатичных бутылок.
– Снимай эту чертову шубу, – обратился Мартин Мэйси к Перри. – Или, может, нам открыть все окна?
– Дайте мне шампанского, – сказал Перри.
– Идешь на цирковой карнавал к Таунсендам сегодня?
– Нет!
– Нет приглашения?
– Есть.
– А почему не идешь?
– Я устал от вечеринок, – воскликнул Перри. – Уже тошнит. Я уже так навеселился, что тошнит!
– Может, ты собрался к Говарду Тейту?
– Нет же, я сказал. Мне все это надоело.
– Ну что ж, – как бы в утешение сказал Мэйси, – у Тейтов все равно будут одни школьники.
– Да говорю я тебе…
– Я подумал, что ты наверняка собрался куда-нибудь. Судя по газетам, ты под Рождество не пропустил ни одной вечеринки!
Перри угрюмо хмыкнул.
Он больше никогда не пойдет на вечеринку! В его голове крутилась классическая фраза о том, что эта страница его жизни закрыта, закрыта навсегда! А когда в голове крутится «закрыта, закрыта навсегда!» или что-то подобное, можно с полной уверенностью сказать, что тут не обошлось без женщины, которая, так сказать, и осуществила это закрытие. Перри также пришла в голову еще одна классическая мысль о том, что самоубийство, в сущности, просто трусость. Эта мысль всегда отдает благородством, таким теплым и воодушевляющим! Только подумать, сколько достойных людей мы бы потеряли, если бы самоубийство не было бы просто трусостью!
Прошел час, и в шесть вечера Перри потерял всякое сходство с молодым человеком, рекламирующим линимент. Теперь он выглядел как первый набросок к картине разгула. Они пели импровизированную песню, текст которой только что придумал Бэйли:
Некий Пер Ламп, соблазнитель известный,
Всегда отличался за чаем воскресным:
Он переливал и заливал,
Ни разу ни капли не проливал —
При этом салфеткой колени свои он никогда не накрывал!
– Проблема в том, – сказал Перри, закончив взлохмачивать свои волосы расческой Бэйли и пытаясь повязать на голову оранжевый галстук, чтобы подчеркнуть свое сходство с Юлием Цезарем, – что вы, парни, ни черта не смыслите в пении. Как только я ухожу вверх и начинаю петь тенором, вы тоже начинаете петь тенорами.
– У меня от природы тенор, – глубокомысленно заявил Мэйси. – Голос не тренирован, вот и все. Абсолютный слух, говорила тетка. Прекрасный певец от рождения.