Оставалось еще совсем немного времени до сентября, когда всех студентов отправляли на работу в колхозы. Ольга проводила долгие одинокие дни за чтением, в основном читала книги по программе зарубежной литературы, ездила раз в неделю на кладбище на могилу бабушки. Она даже поймала себя на том, что пытается говорить с ней, точно так же, как Капуля разговаривала с фотографией своего мужа. Ольга спрашивала у нее совета, делилась своими горестными размышлениями.
Домой, к матери, она так и не поехала. Мама по телефону сказала ей, что малыши — Ксения и Антон — заболели корью и дома теперь карантин и лазарет. Придется Ольге подождать до ближайших каникул. Ольга сложила подарки, которые она купила для них в Париже, в ящик и отправила по почте. Свободное место в ящике засыпала конфетами, так всегда делала мама, когда посылала им из Рыбинска клюквенное варенье и сушеные белые грибы.
Прошло уже две недели, как уехали в Ленинград Вася Савельев со своей Оксаной, — и до сих пор от них не было ни слуху ни духу. Перед отъездом они зашли попрощаться, и Ольга пожелала им успехов. «Вот все и разъехались», — с тоской думала она. Оля надеялась, что вернется с курорта мадемуазель Надин, но та прислала в деканат телеграмму, что сразу из санатория поедет к своим родителям под Тулу. В результате «хвост» по французскому Ольга так и не сдала…
С Мишей Левиным она больше ни разу не встречалась. После безобразной сцены в сквере он уже даже не казался ей гадким — она просто жалела его. Не той сочувственной жалостью, которая соседствует с любовью, а жалостью, больше похожей на сожаление. Теперь она даже мысленно не могла представить, что всего пару месяцев назад почти каждый вечер проводила в его объятиях.
Дни шли и шли, и вот, когда Ольга, уже потеряв надежду, перестала ждать письма, в одно пасмурное утро в дверь позвонили и на вопрос Ольги «Кто?» ответили: «Телеграмма». Быстро расписавшись, Ольга развернула листок — только бы ничего ужасного дома… Но то, что она там прочитала, заставило ее сердце биться в бешеном ритме, будто она пробежала стометровку. Она еще и еще раз перечитывала телеграмму и пыталась уловить в ней какой-нибудь скрытый смысл. Но одно слово сомнений вызывать не могло. Это было даже не слово, а инициалы — «М.К.» Полный текст телеграммы был такой: «ОЛЬГЕ КОЛОМИЕЦ. ТРИДЦАТОГО ПРИЕЗЖАЙТЕ МОСКВУ ВАЖНЫМ ПИСЬМОМ ОТ М.К. ВСТРЕЧАЕМСЯ У ПАМЯТНИКА ЛЕНИНУ ВАШЕМ ВОКЗАЛЕ ТРИ ЧАСА ДНЯ ДЕРЖИТЕ РУКАХ ТЕЛЕГРАММУ» Ну, конечно, М.К. — это Мишель Клемент! Больше у нее нет знакомых с такими инициалами. А важное письмо — это письмо для нее, для Ольги! Значит, он не прислал его по почте, а просто передал с нарочным… Ольга готова была прыгать, кувыркаться по комнате от счастья. Значит, он все-таки не забыл ее! Она стала лихорадочно вспоминать, какое сегодня число. Вдруг она уже пропустила время встречи? Схватила со стола свежий, только сегодня купленный в ларьке «Московский комсомолец». В ту же секунду у нее вырвался вздох облегчения — там было черным по белому написано — 29 августа. Ничего она не пропустила… И уже завтра она поедет в Москву и получит долгожданное письмо от Мишеля!