И эту силу Ольга научилась черпать из любви. Именно ради любви она была готова решиться на поступки, которые в другое время и при других обстоятельствах показались бы ей безумными. Не так-то просто было поступить в университет — пусть даже провинциальный… Сколько часов, сил, жизни потратила она на то, чтобы учиться в нем и получать повышенную стипендию. И вот теперь она готова была все это бросить ради… только ради одного человека. Если бы речь шла просто о дополнительной поездке во Францию, у Ольги бы и в мыслях не было пропускать занятия в университете, тратить столько нервов на оформление документов, рисковать благополучием друга ради того, чтобы обменять валюту. Нет, что бы ни говорила мадемуазель Надин про «лишние две недели парижской жизни», Ольга ехала во Францию не ради этого. Теперь без Мишеля все красоты Парижа казались ей жалкими муляжами. Только он мог вдохнуть в них жизнь…
Машина остановилась возле знакомого двухэтажного здания, и Ольга вслед за пожилым неприметным кагэбэшником вошла в его сумрачную прохладу. Пройдя десятка три метров по коридору, они завернули в ту же самую дверь, в которую заходили прошлый раз — Ольга сразу ее узнала. Кабинет лысого кагэбэшника нисколько не изменился, как, впрочем, и он сам.
— Здравствуйте, — приветствовал ее хозяин кабинета и жестом сделал знак неприметному, что тот может идти.
— Здравствуйте, — спокойно глядя прямо ему в глаза, отозвалась Ольга.
Теперь они были вдвоем, и никто не мешал их бессловесной дуэли взглядов. «Перестрелка» продолжалась с минуту.
— Вы не догадываетесь, по какому поводу я вас сюда пригласил? — спросил лысый.
— Нет, — коротко ответила Ольга и отвела взгляд.
— Теперь вам не удастся «спрятаться», как вы это сделали тогда в коридоре. А точнее, вы спрятали голову в песок. Как страус.
— Это миф, — сказала Ольга.
— Что — миф? — не понял кагэбэшник.
— Что страусы прячут головы в песок.
Про страусов ей когда-то рассказывал Миша Левин, он ведь учился на биофаке.
— Ладно, раз вы такая умная, оставим в покое страусов, — усмехнулся он, — и перейдем к живым людям.
Ольга подняла брови, но не стала говорить ему об отсутствии в его словах логики. «Наверное, он просто волнуется», — подумала она. Сама она нисколько не волновалась.
— Я вас слушаю, — сказала она.
— Что вы делали в ОВИРе? — задал свой первый вопрос кагэбэшник.
Ольга снова подняла на него слегка прищуренные глаза.
— Послушайте, вы же отлично знаете, что я делала в ОВИРе. Зачем вы — умный, взрослый человек — задаете мне такие детские вопросы? Неужели вам не жаль на это своего рабочего времени? Я уж не говорю про мое…