Взгляд зацепился за серебряный браслет на одной руке: дутую серебряную полоску с рунами. Потом скользнул чуть ниже, к пальцам. Распухшим, неестественно выгнутым, изломанным, некоторым — без ногтей…
Дрожь ужаса и отвращения тряхнула меня, прошила с головы до ног — и, зажмурившись, я поспешно отвернулась.
— Акке, ты мне нужен. Морти, Эсфор — останьтесь, мне понадобится ваша помощь. Остальные — уходите. — Лод за моей спиной отдавал указания сухо и деловито, как хирург перед операцией. Я не видела появления иллюранди, но знала, что он пришёл. — Акке, принеси кристаллы, которые лежат в ящике моего стола. Все, что там есть.
Я не оглядывалась. Я смотрела только на Алью, холодного и невозмутимого. По крайней мере, внешне.
И спокойствие Повелителя дроу почему-то успокоило и меня.
— Он ведь выживет, правда? — в голосе Дэнимона было столько надежды, что мне стало почти больно.
— Я сделаю всё, что в моих силах. — Ответ Лода был негромким и непреклонным. — А теперь уходите.
Я вышла из комнаты первой. Прошла в другой конец гостиной, к книжному шкафу, и позволила себе оглянуться, лишь чтобы привалиться к нему спиной. Все четверо светлых уже вернулись к столу, за которым утром наблюдали за переговорами; Навиния опустилась на один из стульев, как и Восхт… но Дэнимон просто встал рядом, глядя перед собой невидящим взглядом. Криста, прильнув к спине принца, молча обняла его сзади, и трудно было понять — она ищет утешения или хочет утешить сама.
А потом дверь в покои пленников закрылась, и для полноты картины не хватило только красной лампочки «идёт операция».
Алья не стал садиться. Он ходил по гостиной, заложив руки за спину, от одной лестницы до другой, чеканя неторопливый и мерный шаг. Тоже ждал результата, того или иного. Потому что для Повелителя дроу выживание Фаника было так же важно, как и для светлой четвёрки — пусть по совершенно иным причинам.
Ведь ему эльфийский принц не был ни другом, ни братом.
Когда Дэнимон встал у дроу на пути, тот вежливо изогнул бровь. И когда эльф упал на колени, я решила, что это Алья отдал ему такой приказ.
На миг.
А потом заметила безмерное удивление, расширившее глаза Повелителя, и с не меньшим удивлением поняла — Дэнимон сделал это сам.
— Я знаю, что подобное не искупить просто так. Я знаю, что я — твой враг, и моё слово для тебя — ничто. Но пока слова — всё, что у меня есть. И я прошу у тебя прощения, — тихо проговорил светлый принц. — За твою сестру. И за то, что с ней сделали.
Алья молча смотрел на него. Сверху вниз. Недоумённо, вопрошающе, пристально.