Алья задумчиво облокотился на ручку кресла, подперев голову свободной ладонью.
— Я лучше ваших советников хотя бы потому, что мне дорог каждый мой подданный. Каждый. И то, что иногда мне приходится осуждать кого-то из них на смерть, этого не отменяет, — не сводя глаз с принцессы, он пригубил сладкий цветочный напиток. — Позвольте угадать: вы считаете, что мужчины и женщины абсолютно равны, и то, что в мире властвуют мужчины, а женщин допускают к правлению лишь в крайних случаях, абсолютно несправедливо.
— Вы ничем не лучше нас. Да, чаще всего вы сильнее, но ум не имеет никакого отношения к силе. А страсти затмевают вам разум куда успешнее, чем нам. — Губы принцессы изогнулись в пренебрежительной улыбке. — Заставить вас думать нижней головой вместо верхней куда легче, чем вы думаете.
— Многие мужчины не в силах устоять перед женскими чарами, не спорю. Но я знавал и не одну девушку, для которой желания тела перевешивали все доводы разума.
Ответная улыбка Альи граничила с усмешкой — и Навиния, вдруг смутившись, опустила глаза.
— Вы мыслите так же узко, как все мужчины, которых я знала, — видимо, она предпочла сменить тему. — К примеру, меня вы, как и Совет, считаете никудышной правительницей.
— Откровенно говоря, да, — легко согласился Алья. — Но не потому, что вы женщина, а потому, что вы объективно отвратительно управляли страной. Будь на вашем месте мужчина, я сказал бы ровно то же про него. Однако, изучая историю, я читал про великое множество дрянных правителей, и вы далеко не худший пример. Вы хотя бы искренне желали блага для своего народа: эта милостыня, визиты в лечебницы, борьба с разбойниками… прекрасные устремления, — подобная похвала из его уст почему-то не звучала похвалой. — Вы делали лучшее, на что способны, и не ваша вина, что вы не способны на большее. В конце концов, грешно было бы забивать столь очаровательную головку скучными политическими соображениями.
Последнее он произнёс без насмешки, без укоризны. Просто и абсолютно серьёзно.
— Значит, вы считаете, что я глупа.
— Вовсе необязательно быть глупым, чтобы не годиться в правители. Без Лода мне бы тоже пришлось тяжело. — Алья сделал ещё один маленький глоток. — Я признаю, что женщины могут соперничать с мужчинами очень во многом, если не во всём. Моя сестра, помимо того, что она бесконечно лучше, чище и добрее меня — владеет мечом несравненно искуснее. Та девочка, которую нам так вовремя послали боги, столь же умна, как Лод — а он куда умнее меня. Но хороший правитель — не тот, кто хорош во всём, а тот, кому хватает мудрости понять, что он не в силах в одиночку разобраться со всем… и, разглядев тех, кто сможет помочь ему наилучшим образом, поставить их на нужные места, пусть даже вопреки правилам и предрассудкам. А самодурство ни к чему хорошему не приводит, ведь нужно думать не только о настоящем, но и о будущем. Все мы смертны, рано или поздно, а если всё держится на одном элементе, пусть даже исправно работая… что будет, когда этот элемент исчезнет? — он рассеянно взмахнул рукой. — Мы с вами чем-то похожи. Нам волей богов пришлось сесть на престол, и сделать это очень рано. Но вы так и не признали, что нуждаетесь в помощи кого-то, кто мудрее и взрослее вас, и в этом была ваша главная ошибка. Вы решили всё взвалить на себя, и на себя одну, и тут редкий мужчина выдержал бы… не говоря уж о юной девушке, одарённой многими талантами, но не теми, что идеальны для Повелителя.