– Он что, в сарае?
– Был в сарае. Считайте, что едва дышал. Ребята перетащили в автобус, понемногу приводят в чувство. – И добавил, радостно засмеявшись: – Малость спирта дали хлебнуть, сейчас растирку делают. Так что, когда очухается, ящик коньяку с него.
Голованов тоже хотел бы засмеяться, да не смог. И только произнес негромко:
– Так, может, я… Может, помочь что?
– Не надо, – остановил его Дронов. – Сейчас Сергачев с ним работает.
Однако, заметив, как напрягся Голованов, пояснил:
– Да вы не волнуйтесь, Сергачев с вашим Пианистом сразу же в доверительный контакт вошел.
– Но ведь он же, наверное, думает, что мы – это люди Похмелкина?
– Думает, – согласился с ним Дронов. – И никто его пока что в этом разуверять не стал. И как только пришел в себя и смог говорить, то первое, в чем он покаялся, так это что Василий, то есть Вассал, когда умолял Аслана, чтобы тот оставил его в живых, назвал место, где Похмелкин обустроил лабораторию по производству колес.
– И? – подался к нему Голованов. И снова Дронов растекся в белозубой, молодой улыбке:
– Цех мыловаренного завода. Как вы и предполагали.
Дронов покосился на калитку в заборе, через которую просматривался спецназовский микроавтобус, в котором в этот момент с Чудецким «работал» Сергачев, и негромко произнес:
– Считайте, что вы нам здорово помогли, Всеволод Михайлович. Здорово помогли. Я только что связывался с Моисеевым, доложил ему относительно мыловаренного завода, и, думаю, не позже шести утра туда нагрянет «Гром».
Он произнес эту фразу и сам же засмеялся неожиданному словосочетанию: «Нагрянет гром…»
Однако тут же посуровел лицом и негромко спросил:
– Что… действительно Вассала?.. Голованов молча кивнул.
– Жалко, конечно, – подвел итог Дронов, – но…
И замолчал, покосившись на освещенные окна дома. Видимо, хотел сказать, что собаке собачья смерть, или – кто ищет, то всегда найдет, однако постеснялся сорокалетнего москвича, к которому успел прикипеть душой за прошедшую ночь.
– Не знаешь, с Москвой уже связывались? – перевел разговор Голованов, уже винивший себя лично за гибель Вассала. Вот если бы сутками раньше заняться обработкой продажных ментов, то, возможно, и остался бы жив «аризонский» диджей, ставший едва ли не доверенным лицом хозяина ночного клуба. А рассказать он мог многое, очень многое.
– А как же! – вскинулся Дронов. – Только что Моисеев с вашим Замятиным разговаривал. Доложил обстановку, и если накладок никаких не будет, то через пару часов начнем совместную операцию.
Замолчал было, однако тут же пояснил:
– Надо будет взять всех оптовиков и более мелкую шушеру одновременно. Минута в минуту. Чтобы ни один из них не успел свой товар сбросить.