Господи милостивый, как же мало человеку надо!
Предупредив Грязнова, что, видимо, немного задержится, и попросив его тормознуть Агеева, Голованов приехал в офис «Глории», когда уже все были в разъезде и только Филипп Агеев давил кресло, разгадывая кроссворд. Повернувшись на скрипнувшую дверь, он явно обрадовался своему другу и напарнику и тут же задействовал его:
– Наконец-то! Явились не запылились. Сказочник, сосватавший Золушку за принца? Убей бог, не помню.
– Перро. Шарль Перро.
Невысокий и худощавый Филипп что-то забормотал, уткнувшись глазами в кроссворд, аккуратно вписал в клеточки подошедшее слово, поднял на Голованова глаза и то ли восхищенно, то ли язвительно-иронично поджал губы:
– Вот чему постоянно удивляюсь, Севка, так это твоим мозгам. Ведь надо же до такого додуматься! Шарль Перро… Сказочник, сосватавший Золушку за принца.
– Так надо было книжки не на самокрутки пускать, а хотя бы сначала читать их, – хмыкнул Голованов.
– Это что, в детстве, что ли?
– Естественно.
– Скажешь тоже, читать… – беззлобно отозвался Агеев, поднимаясь из кресла. – Грязнов сказал, чтобы я тебя дождался. С чего бы вдруг?
– Сейчас расскажу. Придется, видимо, на пару поработать.
Тщательный анализ записной книжки сына Марины Чудецкой, на что у Голованова с Агеевым ушло едва ли не три часа, позволил вычленить три группы друзей и знакомых Чудецкого, которые представлялись наиболее перспективными для работы. Первая группа – тусовка или группа наибольшего риска, в которую вошли владельцы мобильных телефонов, которых можно было бы заподозрить в употреблении, а возможно, и в сбыте наркоты. Вторая группа – имена и фамилии девчонок, которым, видимо, время от времени названивал Дима и которые могли пролить свет на его исчезновение. И третья группа, самая многочисленная, на которую и делал главную ставку Голованов. Номера телефонов, имена, фамилии, а то и просто клички, завершавшие исписанные странички записной книжки. Логика, которой руководствовался Голованов, была столь же проста, как оперативная проработка душманов, засевших за глинобитными стенами горного аула.
Как уверяла Марина Чудецкая, а Голованов не имел оснований не доверять ее рассказу, до этого случая Дима никогда не пропадал из дома, а если и уезжал порой к друзьям на дачу, то предупреждал об этом заранее. И если он вдруг исчез неизвестно куда, а сам по себе он не мог испариться, то причастными к этому исчезновению могут быть его новые знакомые, судя по всему тусовочные, с которыми он сошелся в самое последнее время.