Кое-кто пытается спастись лошадкой,[13] однако вновь и вновь возвращается к привычным наркотикам.
Впрочем, позволить себе эту роскошь мог далеко не каждый. Кто-то говорил ей, что один грамм метадона стоит пятьдесят – шестьдесят баксов. Разовая порция – около десяти миллиграммов. А вот сколько надо, чтобы привести себя в более-менее нормальное состояние?.. В день будто бы уходит от тридцати до ста миллиграммов этой гадости, и далеко не каждому наркоману могло перепасть от родителей столько денег.
Оставалось воровство. И стоит ли теперь удивляться, что российские тюрьмы забиты едва оперившимися мальчишками! Что же касается девочек, то они идут на панель.
Спаси и убереги, Господи!
Задумавшись, Ирина Генриховна даже не услышала, как щелкнула входная дверь в прихожей, и только в тот момент, когда ее окликнула Нина, спохватилась:
– Нинок? Я дома.
– А чего не встречаешь?
– Задумалась немного.
Едва успела убрать в бар бутылку с бокалом, как в комнату вошла Нина. Чмокнула мать в щечку, потянула было носом, но, видимо так ничего и не поняв, обняла мать.
– Как там папа? А то ведь от него ничего не дознаешься. Что ни спросишь, ответ один: «Все хорошо, прекрасная маркиза», а из госпиталя почему-то не выписывают.
Ирина вдруг поймала себя на том, что именно этими словами отговаривался Турецкий и с ней, когда она особенно допекала его вопросами. «Все хорошо…» А продолжают держать в госпитале, хотя ранение, казалось бы, незначительное.
Впрочем, она-то что понимает в хирургии?!
От этой мысли, даже несмотря на выпитый коньяк, ей стало окончательно тошно, и она решила завтра же пойти к заведующему отделением, чтобы поговорить с ним начистоту. А пока что…
– Есть будешь?
– Мама! Что с тобой? – удивилась Нина. – Естественно!
– Прости, сейчас разогрею.
Повернулась было, чтобы пойти на кухню, как вдруг что-то заставило ее задеть тему, о которой она никогда не говорила с дочерью:
– Прости за любопытство, Ниночка, но… у вас в классе мальчики травкой не балуются?
Нина удивленно уставилась на мать:
– С чего бы ты это, мама?
– Ну-у, видишь ли… у нас в Гнесинке…
– Ага, понятно, – хмыкнула Нина. – И ты вдруг забеспокоилась, что твоя подрастающая дочь…
– Упаси бог!
– В таком случае скажу тебе откровенно. Не только мальчики покуривают, но и девочек порой угощают. И должна сказать тебе, не только травкой.
У Ирины Генриховны широко раскрылись глаза, она уже забыла, зачем шла на кухню.
Ее дочь училась в довольно приличной школе, с охранниками и прочим наворотом, что иной раз даже родители учеников не могли пройти в здание школы.