«Господи, – размышлял он, лежа на широченной постели и уставившись неподвижным взглядом в темный еще в этот предутренний час потолок, – отчего в этой жизни все через задницу? Жена с восьмилетним образованием и незаконченным медицинским училищем едва ли не с дерьмом тебя сравнивает, уверовав в то, что ты полный неудачник по жизни, а довольно образованная, интеллигентная женщина, которую уже лет десять как бросил муж и которая всего в этой жизни добилась самостоятельно, а добилась она немалого, сумела разглядеть в нем нечто такое, что заставляет и его самого по-новому смотреть на себя. И почему не наоборот? Ведь когда они познакомились с нынешней женой, а было это чуть ли не двадцать лет назад, она вроде бы тоже любила его, а на деле ничего не вышло…»
Неудачник… дерьмо и пьяница, хотя он никогда не злоупотреблял этим зельем да и не мог злоупотреблять… отставник, ничего не добившийся в жизни…
Эти эпитеты все чаще срывались с уст жены, и она уже не стеснялась в выражениях даже при дочери, хотя той было откровенно жаль отца.
«А может, – тяжело вздохнув, размышлял Голованов, – все хорошее, как и хорошая живопись, видится на расстоянии, а все плохое и наносное – в упор?»
Покосившись на мирно посапывающую Марину, Голованов прикрыл легким одеяльцем матово-бледную в лунном свете обнажившуюся ее грудь и осторожно, чтобы не нарушить умиротворенный предутренний сон, легко соскользнул с кровати и босиком прошлепал на кухню.
Наполнил водой чайник, достал из шкафчика заварку и тяжело опустился на край мягкого уголка, продолжая думать о своем дальнейшем житье-бытье.
Еще днем, в телефонном разговоре с Мариной, когда он сказал ей, что перед отлетом в Красно-холмск ему надо хотя бы на часок-другой заехать к себе домой, она восприняла это с откровенной ревностью. Почему? Неужели уже дошло до этого?..
По легенде, разработанной в ведомстве Замятина, Голованов, прекрасно владевший немецким языком, превращался в немецкого предпринимателя российского происхождения, которого сопровождал в поездке по России телохранитель Агеев. Однако все документы, включая и липовую ксиву, можно было получить только в день отлета, и в два часа пополудни, как и было оговорено, Голованов с Агеевым переступили порог уже знакомого кабинета. Поднявшийся навстречу полковник с нескрываемым интересом осмотрел прикид уже немолоденьких детективов «Глории» и прицокнул языком, явно довольный увиденным. «Господин Голованофф» со своим «телохранителем» вводились в завершающую стадию разработанной в Москве операции, и от того, насколько правдоподобно они сыграют свои роли, зависело очень многое.