Все эти факты, связанные с дачей взяток, подкупами, оказанием услуг детям власть имущих, всё это вполне можно объяснить в деятельности князя в Советском Союзе и в России, если отбросить нормальную человеческую логику и принять князя, как скомороха. Тогда всё встаёт на свои места. Начал собирать коллекцию, потому что захотел иметь то, что увидел в Лондоне в 1954 году, впервые попав на выставку художников, работавших с Дягилевым. Иметь, это значит любоваться тем, что висит у тебя на стене всякий раз, когда ты захочешь. Но собранную коллекцию по соображениям безопасности, условиям для хранения можно было разместить только в специальном складе. Этот склад былнайден в Германии, где и хранилась коллекция до момента, когда она была продана России. Значит, иметь, чтобы любоваться – это вне логики. Тогда князь принимается объяснять коллекционирование, как страсть, которой подчиняется вся его жизнь. Потом захотелось подняться над страстью и пришло иное объяснение: Запад должен увидеть лицо другой России, которую он нарисовал себе – с ракетами и тоталитарным режимом. Для убедительности князь предал этот Запад со всеми его демократическими ценностями. Дальше – больше: в патриотическом порыве вдруг объявил, что почувствовал в себе некую генетическую обязанность перед Россией. С точки зрения логики, эта привязанность никак не вяжется с тем, что Россия извела род Лобановых-Ростовских, расстреляла отца, ускорила смерть матери и засадила его самого в тюрьму.
О своём скоморошестве князь, возможно, не догадывается. Но всегда с удовольствием говорит о судьбе, позволившей ему выбраться из того омута, в котором он оказался в начале жизни. И это та часть правды, которая совсем не противоречит скоморошеству. В одном из интервью журналистка спросила князя, часто ли сбываются его мечты.
– Не часто, но сбываются. Например, в январе 1954 года, на выставке театральной живописи Дягилевских сезонов я, в свои лет, решил создать подобное собрание. К счастью, мне удалось. Когда мне было 12 лет, я решил стать геологом, что и совершилось в 1960-м году. Но самое главное, я мечтал выжить, несмотря на репрессии коммунистической диктатуры, расстрел отца, угнетения матери, что привело к ее смерти. Все это породило во мне огромную злобу к советскому строю, которая была, наверное, главным двигателем в стремлении к успеху, как в спорте (я стал юношеским чемпионом Болгарии по плаванию на 100 и 200 метров брасом), так и в образовании (три степени в наипрестижных университетах мира), финансовой независимости после лет работы в ведущих американских банках.