Проделанная князем исследовательская работа тем более ценна, что в то время книг и справочников по мирискусникам и авангарду практически не существовало. Это была целина, которая ждала своего первопроходца. Знаменательно, что им оказался человек, никогда не живший в России, но вдруг ощутивший генетическую связь с ней. У него порой не было и двух долларов на покупку картины, но он имел адреса почти всех русских художников, живших тогда не только в Нью-Йорке, но и в Париже, и в Мадриде. Именно благодаря этому обстоятельству коллекция начала пополняться.
– Почти все свои средства, – признаётся Никита Дмитриевич, – сначала я один, а потом, женившись, мы оба, уже безоглядно вкладывали в живопись. Пришлось мириться с определёнными ограничениями: Нина, например, никогда не покупала новые платья. Мы не ходили по дорогим ресторанам. Первые 10 лет нашей совместной жизни большую часть мебели для нашей нью-йоркской квартиры мы сделали собственными руками или взяли с улицы. Когда американцы хотят сменить мебель, они просто выставляют её на улицу. Ночью специальные грузовики всё увозят. Так что до их появления можно обзавестись приличной обстановкой…
В середине шестидесятых годов нью-йоркский банк, где служил Лобанов, послал его на шесть месяцев работать в парижское отделение. Тут уже представилась возможность развернуть настоящие розыски по всей Европе. Собиратели были в высшей степени удачливы. К примеру, во время поездки в Афины в 1965 году, случайно зайдя в кафе «Петербург», чета Лобановых-Ростовских обнаружила на стене безымянный этюд Павла Челищева. Этот художник всю жизнь экспериментировал с живописными стилями. В каждом из этих стилей он демонстрировал высочайший класс. Костюмы же его выполнены в ярких и контрастных цветах, и, на взгляд Лобанова, составляют гордость русского театрального искусства. О том, чтобы иметь его работы в коллекции можно было только мечтать!
– Я рассматривал картины, – вспоминает Никита Дмитриевич, – и, наткнувшись на этюд, убедился – Челищев! Позвал хозяина кафе. Оказалось, его зовут Николай Яковлев, сочинитель популярных песенок, известный в Греции композитор! Я спросил, откуда здесь все эти картины, и он ответил, что у него очень много театральных работ Челищева. Челищев эмигрировал через Константинополь и Афины, поэтому его работы «застряли» у Яковлева. Он показал нам комнату над кафе, где лежали груды великолепных работ русских театральных художников, а на стенах висели три акварели Кандинского. Всё, что мы увидели в той комнате, он готов был продать за 10 тысяч долларов. Таких денег у нас тогда, увы, не было, и единственное, что мы смогли купить, был театральный эскиз Челищева.