Левое колено. Правое колено. Правое колено. Левое колено. Кингсли продолжал подбрасывать, продолжал дышать. Просто, чтобы вызвать восторг у публики и, возможно, слегка впечатлить Стернса, Кинг подбросил мяч в воздух и отбил его головой обратно на колено. Он принял удар снова и дал мячу «отдохнуть» секунду на затылке, перед тем как отправить его в полет и снова и снова отбивать коленями.
Правое колено. Правое колено. Левое колено. Левая лодыжка. Правое колено.
- Ты вообще умеешь играть в футбол, Кинг? – спросил Кристиан. - Или ты только свои шары гоняешь изо дня в день?
- Я умею играть, - сказал Кингсли, не вдаваясь в подробности. Он мог больше, чем играть. В Париже, он был лучшим в своей школе. Ему уже предложили выступать за футбольный клуб Пари Сен-Жермен и он имел твердое намерение присоединиться к ним, как только достигнет совершеннолетия. Но это было до несчастного случая, до Мэна. - Проблема в том, что здесь нет никого, кто смог бы сыграть против меня.
- Сожалею. Мы все американцы, - подтрунивал Кристиан. - Мы играем в настоящий футбол.
Кингсли рассмеялся.
Левая лодыжка. Правая лодыжка.
- А вам и нужно сожалеть. Однажды против меня выступила вся команда, пытаясь помешать мне забить гол. Тем не менее, я сделал это.
- В самом деле? - вопрошал Дерек. - Целая команда?
- Было такое ощущение, что так, - сказал Кингсли, усмехаясь. - Но какое это имеет значение? Никто из вас не знает, как играть. Так что я просто буду играть с самим собой.
Он подмигнул Кристиану и в течение нескольких минут разговор велся только вокруг шуток о мастурбации.
Правое колено. Правое колено. Правое колено. Левое. Охи. Ахи. Подколки. Смех.
- Я знаю, как играть.
В шоке от наступившей тишины, Кингсли упустил мяч. В одночасье все двадцать учеников повернули головы в сторону Стернса.
- Ты умеешь играть в футбол?
Кингсли поднял футбольный мяч с земли. Слова Стернса ошеломили всех настолько, что ни один человек не подтрунивал над Кингсли за то, что тот уронил мяч после почти десяти минут набивания.
- Я ходил в школу в Англии.
Стернс сбросил пиджак и начал засучивать рукава. Кингсли мог только таращиться на него, на его запястья, которые он медленно открывал с каждым отворотом манжеты.
- Но… ты играешь на фортепиано.
Кингсли понятия не имел, что хотел этим сказать, но, по его мнению, музыкант не может быть спортсменом. Стернс не ответил. Он скрестил руки на груди и ждал. Все сохраняли молчание. Кингсли физически ощущал в воздухе атмосферу напряженного ожидания. Он не знал, что сказать, что сделать. Стернс поднял бровь, а в его серо-стальных глазах Кинг заметил то, чего раньше не видел - веселье.