- Ты тоже была двадцатилетней девственницей. Ты сказала, что до тех пор Сорен не…
- Во-первых, я никогда не была девственницей. Наличие неповрежденной девственной плевы не делает меня девственницей. Отправься в мусульманскую страну. Там девицы предлагают своим парням задницы, чтобы как подобает совершить процесс дефлорации в первую брачную ночь. Девственная плева не равняется девственности.
- Прекрасно. Но все-таки…
- Но ничего. А задница всё. Сорен начал обучать меня для себя в день, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Нет. Стоп. Забудь. Он начал мое обучение в тот день, когда мы встретились. Он научил меня сидеть и стоять, выполнять его приказы, повиноваться, служить ему и каждому его желанию, его потребности и прихоти. Он мог сказать мне, встретить его в три часа возле его офиса только одним взглядом. И я не преувеличиваю, Уес. К тому времени, когда мы провели нашу первую ночь вместе, я была готова к нему, готова к испытаниям. И, Бог мой, он испытывал меня. Я была разбита вдребезги, и каждый кусочек меня любил его за это. Но мы были вместе. Я была в его ошейнике. Он владел мной. Я принадлежала ему.
- Нора, что ты говоришь?
- Я говорю, что в последний раз, когда у меня был секс с девственником, он оказался связанным по рукам и ногам с ожогами от восковой свечи. Я говорю, что я могла бы сломать тебя, как Сорен сломал меня. Но, может так случиться, что ты не будешь любить меня за это на следующее утро. И если я разрушу тебя, я не знаю, как собрать тебя заново.
- Нора, до тебя так и не дошло, правда? - Уэсли обхватил ладонями ее лицо и улыбнулся.
- Не дошло что?
- То, что мне известно, что быть с тобой большой риск. И то, что ты этого стоишь.
Руки Норы сжались также сильно, как и ее сердце.
- Я знаю, как завязывать такие узлы, что моряки, которые провели половину своей жизни в море, никогда даже не слышали о них. Я могу взламывать замки, которые озадачили бы половину воров-домушников в Нью-Йорке. Я могу разрезать блокнотик с липучими листочками пополам кончиком кнута. Я могу заставить любого в мире мужчину-извращенца упасть на колени, целовать мои ноги и признаться мне в своих темных грехах просто для удовольствия от того, что я накажу его за них. Но, Уесли, я не знаю, как быть с кем-то, таким как ты: милым, добрым, ванильным девственником. Это ставит меня в тупик. Прошло пятнадцать месяцев с последнего раза, когда мы пытались, и я до сих пор не поняла как.
Уесли выдохнул так шумно, что его дыхание потрепало гриву Бегущей Красотки. Лошадь дернула головой в легком раздражении.