– Эй, – рыкнул Михаил Анатольевич, приближаясь к незнакомцу. – Что, оглох, что ли?
И тут человек повернулся…
Капюшон пуховика съехал с головы, и блеск медных волос ослепил Мишу…
Сердце на миг остановилось. Горячая волна поднялась из глубин души, накрывая сознание девятым валом. Хотелось кричать. Громко. В голос. Но он лишь прошептал:
– Л-леська…
Сазонова улыбнулась загадочной улыбкой Джоконды. Глаза Лисы блестели так же, как в тот день, когда…
– Привет, Миш, – сказала Леся, будто они виделись накануне, словно их не разделяла пропасть длиной в десять бесконечно долгих, мучительно долгих лет… – Падай, – Сазонова кивком головы указала на место рядом с собой, – в ногах правды нет…
Миша не шевельнулся. Усилием воли он подавил желание броситься вперед и сжать Олесю в объятиях…
Но теперь он стал старше. Мудрее. Теперь он знает, что надо задавать правильные вопросы. И он задаст. Тот самый вопрос. Главный вопрос. Единственно правильный вопрос…
– Леся… – прошептал Белов, – Всё это время ты… Ты… была с ними заодно?
Глава тридцать третья. Красная
Десять лет назад. ВСМПВНБ Красный броневик
Миша всё ещё был в ней. Он прижимал ее к себе так крепко, что стало трудно дышать.
– Я люблю тебя… – прошептал Белов, уткнувшись ей в волосы. – Я уже очень давно люблю тебя, Лесь…
Глаза защипало от слез, и Леся закусила губу, теснее прижимаясь к любовнику.
Вот и пришло время расставаться… Как же он будет без нее? Совсем один, в безумном мире, где нет ничего важнее денег? Она боялась. Ей действительно стало страшно.
– Я боюсь, Миша, – чуть слышно прошептала Лиса. – Я боюсь. Боюсь за тебя…
Но Миша не слышал. Он спал.
Как только Сазонова убедилась, что сон его крепок, она осторожно высвободилась из объятий и соскользнула с кровати. Оделась. На это ушло ровно три минуты. Олеся поцеловала Мишу на прощание и выпорхнула из комнаты.
Лиса шла быстро и уверенно, безошибочно выбирая нужные повороты на развилках. Она миновала несколько лестничных маршей, в очередном коридоре затормозила около доски почета. Посмотрела на фотографии. Хмыкнула, покачала головой и двинулась дальше.
Вот и нужная дверь. Рядом несет вахту верный Павел. Завидев Лесю, Цербер завилял хвостом.
– Ах ты шельма! – Сазонова почесала одну голову пса между ушей. Второй головой Павел боднул ее, напрашиваясь на повторную ласку.
Потрепав собаку по загривку, Олеся без стука вошла в кабинет.
Внутри царил полумрак. Единственным источником света служил видавший виды торшер с желтовато-коричневым абажуром.
Владыка сидел за заваленным журналами и папками столом. Перед заместителем стояла полупустая бутылка коньяка.