Лунное граффити (Кроули) - страница 44
Воцаряется молчание, понятное, наверно, лишь тем, кто выходил в открытый космос. Потом Эд произносит:
— Досадно. Твоя футболка мне очень нравилась.
— Ты помнишь мою футболку?
— До анестезии я помню все.
— Извини, — говорю я. — Прости, что я сломала тебе нос. Прости, что не вызвала тебе такси.
— А за то, что не позвонила меня проведать, будешь прощения просить?
— И за это тоже прости.
Скрестив на груди руки, он прислоняется к стенке вагона.
— Прости, что я лапал тебе задницу.
Я не могу удержаться:
— Почему, мистер? С ней что-то не так?
Брови взлетают. Двери открываются.
— Порядок, — сообщает машинист.
— Если Джезз хоть вполовину такая, как ты, то волноваться надо за Лео. — С этими словами Эд пропускает меня вперед. И надо сказать, мне это по душе.
Танцпол
11:45
Как знать
Может ты и я
Может ты и я
Может ты и я
Ну а может нет
Может быть за этой встречей
будет много встреч
Может быть за этой встречей
будет много встреч
Может быть за этой встречей
будет много встреч
Ну а может нет
Может я ее забуду
Может я ее забуду
Может я ее забуду
Ну а может нет
— Меня стошнило, — говорит Люси, и я ликую, иначе и не скажешь. Это словечко Берта. Он нарисовал серию «Эд ликует», когда увидел меня после первого свидания с Бет. Мальчишка на щелкающих страницах подпрыгивал, тараня воздух задранной пяткой.
«Когда я стал встречаться с Валери, чувствовал себя так же», — объяснил Берт.
Я чувствую, что хочу подпрыгнуть и пробить воздух ногой прямо сейчас: выходит, я нравился Люси, раз ее стошнило.
— Прости, что я лапал тебе задницу, — говорю я.
— Почему, мистер? С ней что-то не так? — Она залихватски улыбается, а я вижу только веснушку на ее шее и хочу лишь одного — дотронуться. Впрочем, у меня хватает ума не делать этого: только кретины думают, что старые действия приведут к новым результатам.
Ликуешь и ликуй себе. Не требуй большего. Радуйся, что идешь с ней рядом. Радуйся, что показываешь ей свои работы и слышишь ее мнение. Радуйся, что попрощаешься перед тем, как пойдешь грабить ее школу. От последней мысли мое ликование слегка убывает. Я вижу лицо Берта и слышу, как он говорит, что воры не достойны ликовать.
— Будем считать, что мы сравнялись, — говорит Люси по дороге к «Барриз».
— Мы никогда не сравняемся, — отвечаю я. — Но теперь мы равнее.
Поток людей на улице редеет, остаются лишь отдельные встречные. Время от времени мы натыкаемся на какого-нибудь бедолагу, со вчерашнего дня держащего путь в никуда с твердым намерением к вечеру достичь цели. Лео всегда подает пьянчужкам, даже если у него в кармане только мелочь. Он ни разу не зашел домой с тех пор, как перебрался к бабушке. Говорит: «Незачем возвращаться», — но я думаю, все не так просто. Бросая монеты пьяницам, он словно просит прощения, что не выдержал зверинца у себя дома.