Только Люси не станет меня слушать. Извилистыми тропами, по которым ей лучше не ездить, мы несемся в глубь парка, и мне на ум приходят дороги, ведущие в небо и кончающиеся там же. С подножки не разглядеть, куда мы едем, но я не понаслышке знаю, что наша тропка может оборваться, а сами мы — грохнуться невесть куда. Как раз здесь мы однажды сорвались с Лео.
— Пожалуй, нам лучше развернуться. У этой дорожки не везде есть ограждения, а тут где-то рядом чертовски крутой обрыв, — убеждаю я Люси. Я хочу поехать в «Барриз» и поесть. Хочу туда, где светло и людно. Подальше от собственных рисунков.
— Если с тропы съедем, то щебенку под колесами почувствуем.
— Наверное.
— Тогда перестань волноваться.
— Легко сказать.
— А ты думай о другом, — советует она. — Представь, что ты там, где хочешь. Когда надо выходить к доске или писать контрольную, я представляю, что работаю со стеклом в мастерской. Вращаю трубку, выдуваю воздух и своим дыхание создаю новое.
Мне достаточно услышать ее голос, чтобы мысленно оказаться у стены, когда вокруг меня ночь и темнота, а передо мной — мир, который я создал. Теперь ни один из нас не волнуется.
Тут-то мы и летим в кювет.
Проклятие на мне, что ли? Либо на мне, либо на Эде. С этой мыслью я перелетаю бордюр и несусь на велосипеде вниз по склону, на ходу чувствуя, как Эд срывается с багажника. Держись он крепче, было бы лучше для нас обоих, потому что скинувший пассажира велосипед набирает дикую скорость, и я понимаю, что конец близок. «А-а-а-а!» — кричу я, что есть сил, вцепившись в руль. Лицо, руки, ноги застыли в судороге. Горе-ездок, сносящий все на своем пути. Наскакиваю на что-то и несусь дальше. Господи, только бы это «что-то» был не Эд!
В какой-то момент сумасшедшей гонки на меня вдруг находит озарение: Дилан знаком с Тенью, при этом Дилан и Эд — закадычные друзья, почему же Эд знает про Тень так мало? Но тут едва вспыхнувшее озарение гаснет, потому что, врезавшись непроглядной ночью в дерево, погружаешься в полную тьму.
Снимаю шлем и пытаюсь восстановить дыхание.
— Эд? Ты жив?
— Жив, — доносится откуда-то рядом. — Сам тому удивляюсь. По пути с холма ты меня переехала. Свидания с тобой — дело опасное.
— У нас не свидание.
— Повезло мне. А то был бы на том свете. Ты цела?
Наскоро проверяю.
— Вроде бы да. Камни смягчили падение. А ты? — Я поднимаюсь и направляю на него свет от фары велосипеда.
— По лицу колесо проехало, а в остальном все хорошо, — отвечает он.
Шок дает себя знать, и я, позабыв обо всем, фыркаю от смеха.
— Не верь слухам, — раздается из темноты. — Фыркающие девчонки, наезжающие на парней велосипедами, — самые сексапильные.