.
20 февраля 1919 г. Ф.Э.Дзержинский подписал приказ о подготовке к реорганизации ревтрибуналов и ЧК в свете решений: ВЦИК. Им предлагалось: ликвидировать до организации новых революционных трибуналов все имеющиеся старые дела, по которым необходимо применить административные меры наказания, чтобы вновь реорганизованные трибуналы могли сразу приступить к разбору новых дел; всячески содействовать организации новых трибуналов; не уменьшать бдительности и в случае надобности, с разрешения и согласия губисполкомов и губкомпарт, решительно бороться с врагам советской власти в местностях, объявленных на военном положении».[153].
В тот же день Дзержинский и председатель Особого отдела М.С. Кедров подписали приказ, которым предложили особым отделам принять к исполнению следующее: армейским особым отделам в зоне боевых действий предоставляются в отношении непосредственной расправы по пресечению преступлений права и функции губЧК; в том случае, когда боевая зона далеко отстоит от места пребывания армейского особого отдела, последний для непосредственного обслуживания зоны выделяет от себя боевой пункт (отделение), которому передаются принадлежащие ему права непосредственной расправы; граница боевой зоны устанавливается по соглашению местных губЧК, реввоенсоветов армий и особых отделов[154].
9 марта 1919 г. Президиум ВЧК после обсуждения вопроса «О концентрационных лагерях», постановил поручить М.С. Кедрову и Г.С. Морозу разработать проект о концентрационных лагерях во всероссийском масштабе, а МЧК подыскать коменданта для концентрационного лагеря»[155], а 12 марта 1919 г. после обсуждения вопроса «О высшей мере наказания», постановил: «Поручит губчека применять высшую меру наказания к взяточникам и занимающимся хищениями и по ж. д.»[156].
Весной и летом 1919 г. Дзержинский поставил перед ЦК РКП (б) вопрос о дополнительных мерах обеспечения безопасности страны. 14 марта 1919 г. он выступил на заседании ЦК РКП (б) с докладом «О серьезности переживаемого момента» и предложил объявить на военном положении местности, где происходили контрреволюционные мятежи. ЦК согласился с мнением Дзержинского[157].
О «серьезности и переживаемого момента» свидетельствует его письмо своей старшей сестре Булгак, направленном из Москвы на следующий день: «Объяснить тебе всего я в письме не могу, — разные люди понимают по-разному, да и не каждый сумеет переварить в уме все то, что душа выстрадала в муках многолетних скитаний. Одну правду я могу сказать тебе — я остался таким же, каким и был, хотя для многих нет имени страшнее моего.