Сам Марсель Пруст также создал литературный персонаж, вдохновленный Дарлю, в своем романе «Жан Сантей». В лицее Генриха IV Жан встречает необыкновенного преподавателя философии — господина Белье. Подобно Дарлю, Белье говорит с заметным южным акцентом, а также имеет сильный, энергичный характер. Кроме того, Белье стремится передать своим ученикам хорошо разработанную систему моральных ценностей, как и моралист Дарлю: Жан Сантей поражен тем, что его преподаватель начинает говорить о добре, правде — понятиях, которые уже давно казались Жану несуществующими. Определенность моральных норм — не единственное достоинство курса Белье. Учитель не терпит литературных клише и расплывчатости выражений. Он критикует Жана за то, что тот использует слова, которые, с точки зрения философии, не имеют никакого смысла, как, например, «красный пожар заката». По мнению Белье, такого рода избитые метафоры уместны только в провинциальной или колониальной прессе, демонстрируют дурной вкус и невнимание их автора к реальности.
Увлечение философией и конфликты с друзьями составляли в последний год учебы Пруста в лицее тот фон, который влиял на развитие его литературного таланта. Пруст временно нашел опору для собственных литературных притязаний в концепции автора, разработанной декадентами. В противоположность поддерживаемому натуральной школой Золя образу писателя, активно участвующего в социальной жизни, декаденты предложили представление о творце, находящемся в конфликте с обществом, отвергающем его нормы, а потому близком к сумасшедшему и преступнику. Этот подход, который являлся переработкой романтической концепции творца, был выражен, например, в работе «Проклятые поэты» (1884) Поля Верлена.
Даниэль Галеви, похоже, склонялся именно к такой, смешивающей гениальность и безумие трактовке талантливости Пруста. В комментарии к посланию влюбленного Марселя он делает заключение: Пруст, может быть, сумасшедший, но это нисколько не уменьшает красоты его письма. Впрочем, роль «проклятого» не будет разыгрываться Прустом долго — активное сопротивление его семьи такому развитию событий послужит этому главной причиной. Пруст пойдет по пути сокрытия своих гомосексуальных наклонностей, хотя проблемы границ того, что в обществе называется поведением моральным и преступным, будут его волновать на протяжении всего творчества.
До нас дошло лишь несколько произведений, опубликованных Прустом в «Ревю верт» и «Ревю лила» в 1888–1889 годах. Подчеркнуто закрытый характер этих публикаций, которые не предназначались для чтения большим количеством людей, позволил Прусту быть в них очень откровенным. По этой же причине писатель не стремился к тому, чтобы сохранить эти издания. От первого и единственного номера «Ревю верт» осталась только новелла Жака Бизе «Жорж Руайе», которая описывала историю неудачника, а также отзыв Марселя Пруста на нее. Рукой Жака в этом произведении водило не только предвидение собственного трагического конца, но и желание следовать литературной моде, поскольку тема жизненного фиаско часто встречалась в творчестве декадентов. Новелла Жака тронула Пруста, ведь его собственный интерес к литературе трактовался его родными как лень и безволие, нежелание заниматься «серьезным делом». Пруст пишет в своем отзыве: «История неудачника — один из самых меланхолических сюжетов. Но в то же время он один из самых глубоко человечных, самых сложных для понимания, один из самых мистически непостижимых».