Он расправил мокрые усы и посмотрел на Молчанова… И уж чувствовал, что там, где-то далеко позади него, у него за спиной катится его горе, и он почти его не слышал, как телегу, сперва катившуюся прямо на него, а потом вдруг повернувшую назад и еще быстрее покатившую в обратную сторону.
— Возок найдется, — сказал он, — у меня у самого есть возок…
— У тебя?.
Он кивнул головой.
Молчанов посмотрел на него искоса, причем зрачки у него перекатились в углы глаз и там остановились с выражением большего недоумения.
— Твой? — спросил он.
— Был не мой, а теперь — мой, — ответил Айзека.
— А!..
Айзека положил руки ладонь на ладонь на край стола и пальцами той руки, которая была сверху, наигрывал по лежавшей непосредственно на столе.
Он что-то собирался сказать Молчанову, открыть ему что-то такое, что самое лучшее держать про-себя. Это было видно по его лицу. Он смотрел на Молчанова немного нерешительно и немного боязно… И вместе с тем Молчанов понимал, что он не выдержит: непременно заговорит… Ибо только-что выпитый мед уже играл в нем как в граненом хрустальном стакане, поставленном на солнце. Он порозовел, и в лице его то там, то тут загорались какие-то мелкие мгновенные и словно смеющиеся морщинки.
— Ну? — сказал Молчанов.
— И людишки найдутся, — тихо отозвался Айзека. — Много ли надо?
— Ну, сколько же? — сказал Молчанов и сдвинул брови. — Ну, пять, ну, семь человек.
Айзека мотнул головой.
— Эге!
— Что «эге»?
— Говорю, есть!
— А кто?
— Кто!.. Мало ли кто?.. Разве лес мал?
— А! — опять сказал Молчанов и опять сдвинул брови, раздумывая.
Айзека перегнулся через стол и потянул его за рукав. Широко раскрыв глаза, он сказал ему тише, почти шепотом:
— Казаки.
И сейчас же отпустил рукав Молчанова и снова сложил руки на краю стола. И прошептал снова:
— Они и этот возок у меня пропили… А где добыли— мне зачем знать? Говорят, нашли на дороге…
Под сараем у Азейки стоял совсем почти новый возок.
Сейчас, когда Айзека беседовал с Молчановым, из этого возка несся храп.
Кто-то там спал.
Возок был деревянный, обит изнутри стегаными ватными полостями, а снаружи — войлоком и сверху войлока — кожей.
Когда возок несколько дней тому назад впервые появился на дворе у Азейки и вокруг него стояли пятеро странного вида людей, вооруженных саблями и мушкетами. Айзека и на возок, и на окружавших его людей глядел почти с ненавистью, махал руками и кричал:
— Кого вы опять еще ограбили? Ведь мне теперь — вот что!
И, растопырив рогулькой два пальца, указательный и приставлял их к горлу и, выпучив глаза, старался представить из себя удавленника.