Курдюжный даже вспотел, пытаясь переварить такой непостижимый для него объем информации. Как мне показалось, он еще пока до конца не верил в то, на что я намекал, но и серьезных оснований для недоверия моим словам у него не было. Чтобы не уточнять позиций, я пошел спать, сославшись на усталость.
Уснуть, однако, мне сразу не удалось. Воспоминания о телах двух нимф держали меня в эмоционально-физическом напряжении. Я даже дошел до того, что начал выбирать, и после третьего тура остановился все же на Лидии, представив, какой нежной и страстной будет она в моих объятьях. Уснешь тут с такими думами!
Утро я провел на пляже. Посмотрел джазовую коллекцию Пламена и одобрил ее, поплавал, позагорал, а к полудню прихромали мои пташки. Употребляя здесь такой необычный глагол, я исходил из того, что видел. Может быть, они и не хромали в прямом смысле, но волочили ноги так, будто на каждой их них было по пудовой гири.
В момент их появления я общался с большой Надей, которая проспала поездку на ярмарку. Мы вспоминали вчерашний вечер и много смеялись. Не знаю, что сильнее не понравилось моим птахам – большая Надя или наш развеселый смех, но они поковыляли в противоположный конец пляжа, сделав мне тем самым строгий выговор с занесением в учетную карточку. Следом за ними пришел поэт Вениамин, и я откланялся, чтобы не мешать голубкам ворковать.
Не дойдя до своих голубок метров пяти, я упал на песок и, подперев подбородок ладонью, стал во все глаза разглядывать прелестниц. А посмотреть было на что! Признаюсь к своему стыду, что не стихи А.С. Пушкина поселились у меня в голове, когда я инспектировал бессовестно глазами фигуру Лидии, полную жизненных соков и плотского совершенства, да и малышка с грудью четвертого размера не подвигла к желанию вспомнить что-нибудь из мирового поэтического наследия. Они сразу же заметили мой маневр и стали вертеться без особой нужды, вставать, поправлять купальники, снова ложиться…
Первой не выдержала Лидия. Повернувшись ко мне, она сказала:
– Ты что, как маньяк, подглядываешь за нами? Иди к своей толстой корове!
– Если вы заметили, сударыня, там пришел другой пастух, и я направился к двум телочкам, которые вчера так набрались, что до сих пор не могут придти в себя.
– Это все ты, – сказала Лидия, округляя бедро. – Удивительно, что ты нас вчера не изнасиловал во время купания.
– Разве? – удивился я. – Видимо, вы просто выглядели недостаточно сексапильными в лунном свете. Эти ваши бледно-сизые тела…
– Что он сказал? – спросила Агнешка по-польски, поворачиваясь ко мне.