Чтобы отвлечь себя от дурного духа, я пошел вдоль берега в торговый центр и купил джинсовую классику – синие «Lee» плотной мануфактуры с небольшим ворсом и футболку с коротким рукавом цветов сборной Англии. По сути, я вел себя, как обиженная женщина, привыкшая решать все свои проблемы с помощью похода в магазин. И все же одна проблема осталась: джинсы были удлиненными, и их следовало подшить.
Вернувшись к себе, я без захода в свой номер сразу пошел к Виталику с Ларисой, надеясь, что у последней найдется иголка с ниткой и даже, возможно, желание решить эту мою проблему.
Постучав, я вошел, благо дверь была не заперта, и увидел картину, достойную кисти художника – этакий современный вариант знаменитого полотна «Не ждали».
За столом в центре комнаты сидели четверо – Виталик, Лариса, Марина и Гена-друг и перебирали достаточно объемную кучу окурков, похоже, сортируя их в прямом смысле по остаточному принципу. Все четверо замерли на мгновение при моем появлении, не помню уж теперь, с разинутыми ртами или нет, а в следующую секунду трое из них уставились на Гену-друга с таким злым видом, словно тот разбил последнюю бутылку «Мастики», пытаясь жонглировать ею. Сразу стало понятно, кто забыл запереть дверь.
Впрочем, вся эта нарушенная моим нежданным появлением механика возобновила работу в привычном режиме достаточно быстро. Виталик сказал безрадостно: «Привет!» Дамы попытались улыбнуться, а Гена-друг молча поднялся и наконец-то закрыл входную дверь на ключ, слегка поддав ей ногой за ротозейство.
Я сказал деловито:
– У меня тут гинекологический вопрос: кто-нибудь из очаровательных дам сможет подшить джинсы?
Но ответили мне не очаровательные дамы, а Гена-друг. Возвращаясь к столу, он поинтересовался походя:
– А что же твои крали? Они себе что-нибудь подшивают? Или они не привыкли держать в руках ничего, кроме…
Тут он срочно умолк, потому что рука Марины угрожающе зависла над ним, а продолжила за него Лариса:
– Давай, Тимчик, снимай штаны, надевай свои джинсы.
Она же подвернула штанины, ловко наметала их, и пока я вместо нее потрошил чинарики, быстро подшила.
Я достал из пакета коробку конфет и вручил ей, поцеловав ручку. Тяжко вздохнув, Лариса сказала:
– В кои-то веки сподобилась, чтоб мне руку поцеловали. Спасибо, Тимочка, тебе большое! Ты к нам почаще заходи. Может быть, кое-кто кое-чему у тебя научится.
Впятером мы быстро допотрошили окурки, сделали три «козьи ножки» и задымили вирджинским табачком, воздавая хвалу доблестным палестинцам. Потом мы пили чай с конфетами, после – государственный самогон с солеными огурцами, а также изощрялись в комплиментах дамам. Победил здесь, как ни странно, Гена-друг, который заявил, что если бы он был женщиной, то хотел бы быть похожим во всем на Марину с Ларисой. Мы с Виталиком сразу же подняли руки в знак признания своего поражения, а жены, изрядно уже хлебнувшие из литровой бутылки, любовно замутузили счастливого победителя. Кое-какие объедки с барского стола поцелуев и ласк перепали и нам с Виталиком, как участникам конкурса.