— Пить… пожалуйста, дайте пить… — Я слабым хриплым голосом пытаюсь разбудить старуху, с трудом фокусируя на ней мутный взгляд.
Старуха просыпается, всматривается в меня, делает отрицательный жест, что-то быстро лопочет, видимо, объясняя, что пить нельзя. Я тупо смотрю на нее, затем, считая, что она не понимает мою просьбу, с трудом тяну руку к губам, иллюстрируя желание пить.
— Вода… вода… пить…
Старуха встает, берет носовой платок, смачивает в стоящей на столе миске с водой, выжимает его и плотно прикладывает его к моим губам. Я жадно пытаюсь высосать из материи влагу. После бесплодных попыток утолить жажду я отворачиваюсь, тяжело вздыхаю и снова впадаю в забытье.
Когда я снова прихожу в сознание, чувствую себя немного лучше. Я пытаюсь приподняться и оглядеться. Я вижу на столе графин с водой и хочу дотянуться до него, но у меня ничего не получается из-за сильной слабости. Я делаю последнюю попытку схватить графин, но опять промахиваюсь и сбиваю на пол миску с мокрыми платками и еще какие-то предметы. Дверь комнаты открывается, поспешно входит старуха сиделка. Она что-то сердито бормочет и ставит кувшин подальше от меня.
Пока старуха возится, устраняя беспорядок, входит Акито и садится рядом с постелью. Я гляжу на него в немом страхе и делаю безуспешную попытку приподняться и поклониться.
— Как вы себя чувствуете? — спрашивает он.
— Хорошо, сэр, спасибо, — отвечаю я и удивляюсь бесплотной слабости своего голоса.
— Почему вы не ели продукты, которые я вам передал?
Я удивленно смотрю на него.
— Вы знаете, сколько вы пролежали без сознания?
— Сутки? — Я вижу по его взгляду, что это не так, и неуверенно делаю другое предположение. — Больше суток? Двое суток?..
— Девять дней.
Я ошарашенно молчу. Потом не нахожу ничего более умного, чем попросить прощения:
— Пожалуйста, простите меня…
— Почему вы ничего не ели?
— Откуда вы… знаете?
Акито сдержанно вздыхает.
— В любом случае, это обернулось к лучшему. Вы пережили тиф только потому, что голодали. Так сказал доктор.
Пауза.
— Прошу простить меня, сэр. Я готова вернуться к своим обязанностям.
— Ваша обязанность — поправиться и быть готовой к переезду в Японию. — Отвечая на мой изумленный взгляд, он поясняет: — Я отправлю вас в Японию через несколько дней. Вы будете жить в моей семье. Там вы будете в безопасности.
— Нет, не надо, — испуганно говорю я, забыв о том, что у меня нет права возражать.
— Если бы не я, вы бы умерли от тифа. Вам нужно выбрать, Рин. Пришла пора выбрать: я или лагерь?
— Прошу прощения, сэр… я бы хотела вернуться обратно в лагерь…