— Я не смогу! Эта магия всегда давалась мне с трудом!
— Ты должна! — настаивал Адер — так у нас будет время отнести его к Таби!
Ирен в ответ лишь лихорадочно закивала и, сев рядом с Кахоро, поднесла руки к его груди. На ладонях колдуньи заплясали живительные голубые огни, которые падали прямо с ее рук на пораженное место. Они в хаотичном порядке метались из одного угла раны в другой, заживляя порванные ткани и останавливая кровь. Лившаяся ручьями кровь запекалась, а потом и вовсе исчезала, не оставляя следа. Затихающее дыхание Кахоро вдруг превратилось в тяжелое и поверхностное, медленно переходя в более спокойное, глубокое дыхание больного. Ирен, зажмурив глаза, держалась изо всех сил, но целебный поток вскоре иссяк, так и не заживив рану, но остановив кровотечение. Этого было достаточно. Друзья бережно подняли своего знакомого и через задний ход проникли в Цитадель, бросив свой отряд на волю судьбы. Хару, оказавшийся из всех троих наиболее полным сил, не без труда навел на себя и друзей заклинание теней, что позволило ведьмакам стать неприметными для глаз врагов и добраться до крепостной стены.
В Цитадели было пусто и тихо. Бой у ее ворот был приглушен толстыми каменными стенами могучей твердыни. Лазарет перенесли в подвалы замка на время битвы. Сюда было легче доставлять раненых. Трое ведьмаков спускались все ниже по холодным лестницам и, минуя кладовые и склады, наконец, оказались у низкой дубовой двери с маленькой стальной решеткой. Через нее к ногам колдунов падал мягкий ровный свет, изредка прерываемый чьими — то тенями, мелькавшими по ту сторону. Хару постучался и проход тут же был открыт. Друзья внесли Кахоро и положили на одну из пустующих коек. Раненый пребывал в бреду и бессвязно бормотал какие — то полу — фразы. Температура его тела стремительно росла; жар можно было почувствовать даже на расстоянии. Хару осторожно поправил подушку под головой Кахоро и выпрямился, оглядываясь.
Почти весь наспех сделанный лазарет уже был заполнен ранеными и умирающими. Целительницы с головой ушли в работу, даже не замечая пришедших друзей. Лишь одна, увидала прибывших — это, конечно же, была Таби. Она быстро закончила свои дела и, вытерев окровавленные руки о фартук на груди, подбежала к друзьям. Велев им отойти от кровати больного, она мгновенно принялась за дело. Теперь у Кахоро был шанс.
— Таби! Я сделала все, что смогла! Мы ведь успели? — испуганно спросила Ирен, вытирая слезы. — Прошу, скажи что успели!
— Все будет хорошо, — устало улыбнулась старушка, — я горжусь тобой.