Мимо пленников проплывали окованные железом двери, наглухо закрытые и охраняемые безмолвными стражами. Свечение факелов монотонно мелькало перед глазами, и весь тоннель начал сливаться в один серый, неприветливый тон с двумя яркими полосами света по бокам. Хару тряхнул головой и заморгал, отгоняя усталость.
Внезапно отряд орков остановился, и воин — надсмотрщик грубо дернул железную цепь, сковывавшую троих друзей. Хару оторвал взгляд от земли и увидел перед собой арку, заполненную серебристо — голубой завесой. Стоявший рядом ведьмак непринужденно махнул рукой, и завеса растворилась, открывая проход. Это, несомненно, была магия, но Хару был абсолютно уверен, что его собственные магические силы покинули его, едва он ступил на эти земли. Ведьмак понятия не имел, сможет ли он вновь когда — нибудь овладеть магией или местные чары навсегда лишили его способности колдовать. Задумавшись, Хару решил, что было вполне логично со стороны Аскарона наделить своих здешних воинов силой, а заключенных — лишить ее. Ведьмак тихо поделился своими мыслями с друзьями. Их одолевали те же тяжкие думы, и все трое могли лишь гадать, что станет с ними в этом зловещем месте.
Как только конвой прошел через проход, серебристая завеса вновь расцвела за ним. Пленников ввели в длинный зал, по бокам которого были расставлены зарешеченные тюремные камеры. Проход между камерами был не велик, так, что узники могли переговариваться с соседями. На каменных стенах пылали факелы, а почти у самого потолка узкими щелками тянулись маленькие оконца, через которые просачивался дневной свет. Он был совсем тусклым, почти серым, как и все вокруг.
Орки повели пленных вперед, через зал, а Хару изучал каждую камеру, высматривая кого — либо из знакомых. Из разговоров орков можно было сделать вывод, что в тюремных кузницах больше ценились гномы, тогда как ведьмаков отправляли в качестве рабов в замок Аскарона. Было мало шансов найти здесь соратников, но Хару не терял надежды и пристально разглядывал отрешенные лица за железными прутьями. Наконец друзей подвели к одной из пустующих камер и без слов впихнули их в каменную темницу. К счастью, один из орков предварительно снял с ведьмаков кандалы, и Хару смог облегченно потереть запястья.
Дверь захлопнулась, и воевода отряда осклабился со злобным торжеством. Он снял с головы рогатый шлем и прислонил рябую морду почти к самым прутьям решетки. Издевка в его голосе мешалась с презрением.
— Скоро вы отправитесь на работы в кузницу и будете день и ночь ковать оружие и броню для непобедимой армии нашего правителя! У вас будет час на еду и два часа на сон. А пока, можете ознакомиться с вашим домом, — орк обвел когтистой лапой утлую камеру, — теперь он ваш навечно.