Со всех сторон послышался гогот прихвостней воеводы и их гортанный прерывистый рык, с трудом напоминающий смех. Орки гурьбой двинулись обратно к выходу из зала. Вскоре их шаги затихли вдали, и Хару услышал низкий дребезжащий звон закрывшейся магической завесы.
— Гнусные зеленокожие! — выругался Адер и презрительно сплюнул в сторону ушедшего отряда. — Они еще поплатятся за свою дерзость!
— Успокойся, — шикнула Ирен, настороженно озираясь, — мы и так привлекли к себе много внимания. Посмотрите, как на нас все смотрят! Даже стражники о чем — то перешептываются…. Это не к добру.
Хару медленно опустился на солому, разбросанную на полу камеры.
— А нам тут добра и не видать, как самих Хранителей, — хмуро пошутил он.
— Что это вообще за место?! — продолжал негодовать Адер, расхаживая из угла в угол.
— Ты разве еще не догадался? — вопросом на вопрос ответила Ирен. — Это все проклятые темные ведьмаки. Они так давно не появлялись в наших краях, что мы едва не позабыли об их существовании! Мы долгое время не сталкивались с пограничными конфликтами на северо — западе, а так же с различными бедствиями, эпидемиях и катаклизмах, которые некроманты обрушивали на наши земли. Вплоть до последних событий…
Адер в бессильной злобе сердито мерял шагами камеру и, не переставая, ругался.
— А теперь они возомнили себя покорителями мира во главе с этим Аскароном Темным Подзадником, или как его там?!
Ирен оставалась скорее пораженной и обомлевшей, чем рассерженной. В растерянности она развела руками и ответила:
— Не знаю, каким образом он подчинил себе орков, но теперь он собирается покорить и другие народы с их помощью, в этом нет сомнения…
— Все именно так, моя дорогая, — послышался сдавленный голос.
Ирен оборвала речь на полу слове, испугавшись, что один из стражников услышал ее. Друзья обменялись испуганными взглядами и притихли, изучая обстановку за решеткой. Но рядом никого не было. Стражники находились пока в противоположном конце зала и не спешили делать обход.
Хару перевел взгляд правее и в удивлении замер. В противоположной камере, прислонившись лбом к прутьям засова, сидел дряхлый старик. Его выцветшие лохмотья, бывшие некогда красочным ифу свободного покроя, висели на иссохшем старике, словно тряпка на палке.
— Кто ты? — насколько можно громко спросил Хару, боясь, что несчастный обветшалый пленник не услышит его.
Старик поднялся с земли и прислонился к решетке, пристально разглядывая лица друзей. У него было вымученное, осунувшееся лицо, отражавшее все прожитые беды, но голубые глаза еще не утратили ясности. Старец запустил пальцы во всклокоченную бороду, в четной попытке разобрать ее хоть немного.