Хару вскочил на ноги. Ирен и Адер настороженно выглянули из открытой решетки и тут же получили пинок за медлительность от стоявшего рядом стража.
— Пошевеливайтесь! — рявкнул он. Видимо, от своей не слишком интересной работы он удовольствия не получал.
Друзья поспешили смешаться с толпой бредущих к выходу заключенных.
— Что это? — спросила Ирен, испуганно разглядывая осунувшиеся больные лица сокамерников. — Куда нас ведут?
— Может в кузницу? — предположил Адер.
— Что, всех вместе?
— Думаю, Ирен права, — согласился Хару, — это нечто иное.
Хару не без ужаса обратился с этим вопросом к шедшему рядом хромому старому гному с всклокоченной бородой и слезящимися глазами.
— Утренняя прогулка, — равнодушно ответил тот, даже не взглянув на своего вопрошателя.
С противоположного конца зала вдруг открылась широкая дверь, через которую хлынул еще один поток измученных «живых мертвецов». Камерный отсек, в котором находились друзья, оказался ближайшим от главного выхода, так что вскоре он был заполнен узниками, пребывавшими из соседних отделений тюрьмы. Хару с затаенной болью смотрел на безучастных ко всему людей, которые больше походили на свои собственные тени. Некоторые из них были настолько слабы, что не могли даже выйти из своих камер, и тогда стражники, не моргнув и глазом, добивали несчастных.
Темные ведьмаки, пестря черными плащами с красным знаком круга и креста, плотным кольцом окружили молчаливую толпу. Они повели их к концу зала и, не доходя до арки с магическим «замком», вышли в окованные железом ворота.
Дверной проем выходил на территорию тюрьмы, окруженную со всех сторон внушительной зубчатой стеной. Через каждые несколько шагов у стены в дозоре стояли стражники, так что нигде в окрестностях тюрьмы не оставалось «слепых зон». Нигде не было ни травинки: лишь голая земля и мертвые камни, которые хоть как — то вносили разнообразие в незатейливый пейзаж. Всюду были разбросаны железные балки различных размеров и форм, оставшиеся, по-видимому, со времен строительства. Судя по всему, они были уже не нужны, но убирать их никто не собирался.
Пленные разбрелись по округе и расположились на камнях и земле. Разговоров почти не было слышно — безжизненное уныние повисло над толпой изможденных людей. Те из них, кто не в силах был сидеть, лежали без движений, и можно было подумать, что они уже умерли. Сумрачное небо сыпало им на головы пепел, будто заранее хороня обессиленных невольников.
Над шпилями тюрьмы разрывались красные зарницы, которые вытягивали силы светлой магии из троих юных ведьмаках. Каждый удар всполоха словно добирался до самого сердца Хару, и он заставил себя отвести взгляд от неба. Тяжелый горячий воздух был почти невыносим, и его жаркие потоки плыли перед глазами узников, искажая все, на что они смотрели. Присмотревшись к окружающей среде, Хару догадался, что здесь должно быть гораздо жарче из — за близости вулканов, однако местная магия уравновешивала климат и делала его сносным для жизни.