Кроме того, отдельным вопросом выступает вопрос об «экономической цене» таких реформ. Как уже отмечалось, эпоха Великой модернизации принесла не только кризис 2008 г., дисбалансы в мировой финансовой системе. Она породила невиданный ранее экономический рост, во многом объясняемый высоким уровнем ликвидности в мировой финансовой системе, низкими уровнями процентных ставок, относительно невысокими издержками, связанными с привлечением капитала на мировых финансовых рынках и позволяющими корпорациям нефинансового сектора существенно увеличить леверидж, а домохозяйствам – обеспечить рост потребления, который стимулировал рост мирового ВВП. Те меры, которые сегодня предлагаются для «лечения» мировой финансовой системы, по идее, должны увеличить ее стабильность и гарантировать от провалов, подобных тому, что был в 2008 г. Но обратной стороной таких реформ будет рост реальных процентных ставок, снижение уровня левериджа, увеличение издержек корпораций, связанных с привлечением капитала, снижение темпов роста потребления (особенно в развитых странах). И встает вопрос, который предполагает большой круг исследований на предмет того, а не приведет ли такая реформа к существенному замедлению темпов экономического роста (мы пока оставляем в стороне вопрос о качестве экономического роста)? Смогут ли развивающиеся страны (возглавляемые таким флагманом, как Китай) восполнить ряды защитников общества потребления или мировая экономика на долгие годы окажется в депрессивном состоянии.
Для начала необходимо оценить те изменения, которые произошли на мировом финансовом рынке за последние 20 лет и которые во многом предопределили перемены, оказавшиеся необходимыми.
11.2. Создание финансовой экономики и изменение роли финансовых посредников
Во многих развитых странах была создана так называемая финансовая экономика, которая заняла значительную часть мировой экономики. Для многих стран финансовые услуги стали значимы для национальной экономики. Например, для Великобритании, которой удалось превратить Лондон в крупнейший мировой финансовый центр, доля финансовых услуг в ВВП колеблется в пределах от 10 до 15 % (по разным оценкам). Интересно посмотреть на долю капитализации компаний финансового сектора в общей капитализации локального финансового рынка. В США эта доля в 2007 г. достигла 25 % (рис. 11.1). Такого же уровня эта величина достигла в Японии в конце 1980-х годов, на фоне максимальных значений индекса Nikkei 225. Но за этим последовали долгие годы рецессии. Любые аналогии условны, но очевидно, что есть некие закономерности, которые позволяют сделать вывод о том, что размеры финансовой экономики должны иметь свои ограничения.