Лилит медленно опустила руку, неотрывно следя за вампиром. Он был как собака, которая встретила человека с палкой и внимательно следила за передвижениями этой палки. И при малейшем неправильном движении он вцепился бы в руку. Но она двигалась в правильном направлении.
– Умница! Соображает еще пока умирающая закорючка в твоей голове! – Левиафан откинулся назад.
Лилит поскрипела зубами, затем накинула полотенце и вышла. Левиафан только усмехнулся ей в след. Ему может и хотелось навредить ей как-то физически, но он постоянно говорил себе, что она девушка, глупый ребенок, и плюс он пообещал себе не поднимать на нее руку! И уж это точно не тот случай, чтобы нарушать это обещание.
Лилит не задумываясь вытирала окровавленное запястье о дорогостоящую ткань простыни, что несомненно, должно было задеть вампира, как педантичную натуру. На самом деле ей как всегда было весело, хоть между ними снова проскочила новая, почти что, ссора.
Когда вампир вошел в комнату и увидел, что все постельное белье в крови, внутри его слегка потрясло от этой наглой, бесцеремонной провокации. Его задачей в тот момент было ни в коем случае не поддаваться на нее. Он молча подошел к шкафу, достал оттуда одежду и улыбнулся девушке, одеваясь.
– Что с кроватью? – спросил он, мельтеша перед зеркалом и периодически смотря на нанесенный ущерб простыни, одеялу и подушкам.
– Кровь что-то не сворачивается!
Левиафан опустил голову и резко накинулся на девушку, и сделал совсем неожиданную вещь – он начал ее щекотать. Лилит кричала, пыталась вырваться, сучила ногами, махала руками, но вампир не останавливался. Его пальцы оживленно носились по ребрам девушки, словно играли какое-то веселое либретто. Лилит смеялась, визжала, ей казалось, что у нее вот-вот остановится сердце, и терпеть щекотки она больше уже не могла.
Левиафан сам хохотал, что было сил, не обращая внимания на то, что иногда ему прилетало рукой по лицу или по какой-нибудь другой части тела. Он видел, как ей было весело и в тоже время просто невозможно. Через пару минут она уже умоляла его остановиться. В комнате звучали такие слова, Левиафан и не подозревал, что Лилит знает о существовании. У нее ужасно болел живот от смеха, мышцы сводило по всему телу, и она была готова сказать ему все, что он хотел услышать и сделать все, что он хотел.
– Ты же постираешь сейчас белье, так ведь? – спросил он, щекоча ее.
– Да! – кричала она. – ДА! Пожалуйста, только остановись! Я тебя умоляю!
– Хорошо, милая! – улыбнулся он. – Я остановлюсь, но только если ты откажешься от своего обещания, я защекочу тебя до смерти!