– А что касательно девушек? – Лилит не унималась.
– Помимо всех, которые были влюблены в меня, было две, которых, как мне казалось, любил я. Одну я убил, а от второй сам сбежал. Первая была человеком, не помню, как зовут. В итоге, я ее не любил, но честно, пытался это сделать. Она была достаточно хороша собой, но совершенно пуста внутри и неинтересна. Меня хватило на месяц. Поэтому я понял, что с красивой дурой жить я не могу, а без меня она жить не может, пришел к ней ночью, выпил крови, и чтобы не мучилась, сломал ей позвоночник. Вторую звали Астарта. Она была вампиром. Я бы, честно говоря, и ее убил, но это было практически невозможно. Она была как…как…как Жаклин, такая же говорушка и восторгалась всем, что видела, я чуть с ума не сошел. К ней у меня так же не было никаких чувств, кроме детской симпатии, и я решил смыться от нее. Вот и все. Ты довольна?
– Ну…да… – Лилит опустила голову, затем совершенно неожиданно для расслабленного вампира схватила лезвие недалеко лежащей бритвы и полосонула ему по ноге, а затем и по выставленной руке. Красно-бордовая кровь брызнула ей на лицо, а душ сверху тут же начал ее смывать.
– Да что же это такое? Твою мать! – крикнул Левиафан и вышиб у нее из рук кровавое лезвие. – Лилит! Что? Что опять случилось? Ты что делаешь?
– Другие женщины…были, есть и будут… – злобно и с болью произнесла она, выдергивая руки из его мертвой хватки.
Левиафан закатил глаза и цокнул языком.
– Вот поэтому, когда ты первый раз меня спрашивала о женщинах, я не стал тебе ничего говорить. Ты же больна, милая! Это было пару столетий назад! А я из-за твоей бредовой головы опять кровь потерял, чего делать мне никак нельзя! Так что, извини, но мне придется восполнить потерю с помощью твоей крови!
Левиафан схватил ее за руку и вцепился зубами в запястье, жадно поглощая кровь.
– Ревность милая до добра не доведет! Я понимаю, что ты не доверяешь мне и все такое, но не надо сходить с ума без причины и отнимать мой ум! Мне он, в отличие от тебя, еще нужен! Беспочвенная ревность – показатель выпрямления последней извилины в мозгу, и это меня расстраивает. А то, что ты кинулась на меня с бритвой в руках говорит о том, что эта почти прямая извилина к тому же при смерти. А еще чуть-чуть и ты сама бы стала при смерти. Милая, ты бы лучше прекратила втыкать в меня различного рода предметы, мне это, мягко говоря, неприятно, а жестко говоря, в следующий раз я отрежу тебе ухо.
Лилит сжала зубы и снова замахнулась, но рука застыла в воздухе: девушка встретилась с ним взглядом и поняла, что если сейчас до его лица дотронется ее ладонь, то ее просто отгрызут.