– Где вращался?
– В помещении лаборатории. В воздухе. Где бы вы ни стояли, получали полную иллюзию абсолютного объема. Хотелось потрогать руками! И не отличишь живое от неживого, вот такая была иллюзия…
– Как Филиппов это сделал? – изумился коллежский советник.
– Я не знаю. Он предварительно собирал картины из обработанных кристаллов, а потом пропускал через них излучение. Которое фокусировал в линзы. Излучение проходило через вакуум. Не умею объяснить…
– А подрывной аппарат?
Большаков съежился:
– Был и подрывной аппарат. Страшно за ним наблюдать, честное слово! Сколько раз Михаил Михайлович получал ожоговые волдыри…
– Что у вас общего с Красиным? – вдруг резко спросил сыщик.
Лицо Большакова дрогнуло:
– С каким Красиным?
– Не прикидывайтесь, вас видели вместе.
– Это вам Грилюк рассказал?
– Всеволод Всеволодович, отвечайте на вопрос.
– Красин встречался со мной дважды.
– Спрашивал про опыты Филиппова?
– Да, – чуть слышно ответил студент.
– С какой целью?
– Я не знаю. С целью…
– Тоже обернуть это оружие на борьбу с монархией?
Большаков промолчал.
– И вы ему помогли? Ну?
– Помог… Извините.
– В чем заключалась ваша помощь? Вы свели их вместе? Филиппов и Красин встречались?
– Да. Они поговорили, и оказалось, что Леонид Борисович – очень хороший электротехник. Он понял Михаила Михайловича с полуслова. Даже дал несколько рекомендаций.
– Вот как? – удивился коллежский советник. – Красин Филиппову дал советы? И тот их принял?
– Я сам поразился. Красин – умнейший человек, смотрит прямо в корень.
– А вы знали, что этот умнейший человек – социал-демократ и сидел в тюрьме?
– Так Филиппов тоже социал-демократ… Был.
– Их знакомство имело продолжение?
– В ту встречу Филиппов набросал по просьбе Красина схему своего аппарата. И объяснил принцип его действия.
– Что?! – Лыков даже привстал. – Где этот документ?
– Леонид Борисович забрал его с собой. Но потом вернул Михаилу Михайловичу… через меня. Точнее, просил вернуть. А я забыл.
– Всеволод Всеволодович! Где бумага сейчас?
– Я не помню. Я поищу, можно?
– Ищите прямо сейчас, это очень важно!
Большаков взмолился:
– Но она не здесь, я с тех пор дважды менял квартиры! Дайте мне полдня, я постараюсь отыскать записку. Если хозяева не пустили ее на растопку…
Лыков был вне себя. Аппарат разрушен, часть архива сожгли жандармы, часть похитили немцы. И вот, оказывается, существует записка, в которой Филиппов собственной рукой все разъясняет. Или не существует? Размазня, щенок, как можно так обращаться с важными документами? Но ругать Большакова нельзя, нужно заставить его найти бумагу.